Идолы острова Пасхи. Гибель великой цивилизации

Два дня длился строгий пост, – ни крошки еды нельзя было брать в рот, а воду разрешалось пить только после заката солнца, – в последний же день вечером глашатай приказал всем разойтись по домам, не совершать ничего дурного, а главное, сохранять полное молчание: вождь Аравак наблюдал, чтобы это соблюдалось неукоснительно. Воцарилась мертвая тишина; тогда верховный жрец добыл новый огонь в храме Всех Богов путем трения двух деревянных палочек и водрузил его на алтарь, затененный зеленью беседки.

Затем внесли корзину с первинами урожая. Баира и Аравак вынули из нее несколько молодых клубней батата и вместе с куриным мясом принесли в жертву щедрому, святому Духу огня в отпущение прошлогодних грехов. Теперь люди, находившиеся снаружи, окружили храм тесным кольцом, и верховный жрец держал речь, в которой увещевал островитян соблюдать древние обряды и обычаи и провозгласил, что новый священный огонь очистил народ от прошлогодних грехов.

В то же время Баира обращался к женщинам с серьезным предупреждением: если какая-нибудь из них чем-то осквернила себя, пусть она немедленно удалится, чтобы божественное пламя не уничтожило ее. Затем из храма вынесли новый огонь, женщины радостно зажгли от него факелы и унесли частицу этого огня домой, для своих очагов; тем, кто жил далеко от Священного Поселка, приходилось нести факелы всю ночь и следить, чтобы огонь не погас.

На следующее утро батат из урожая этого года готовили на новом огне и ели, приправив густым соусом из корневищ, ягод и пряных семян. Днем наступила пора праздничного пиршества, а вечером во всех селениях разожгли костры, и мужчины вместе с женщинами, образовав три круга, танцевали вокруг священного огня.

Наконец, люди обмазали себя белой глиной и купались в проточной воде. Из воды они вышли в уверенности, что теперь они чисты перед богами, – так что расходились участники праздника в мире и радости.

…Баира и Аравак удалились от людей еще до того, как началось массовое купание: верховному жрецу и вождю не пристало являть свою наготу перед народом. К ним присоединился и Тлалок, который хотя и был только сыном вождя, то есть по старым понятиям самым обычным человеком, но в то же время уже считался человеком, возвышающимся над прочими людьми. Это подтвердил и Баира, допустив Тлалока в ту часть храма, куда могли входить лишь верховный жрец с помощником, а также, в редкие праздники, вождь. Молодой жрец, помогающий Баире снять тяжелые праздничные одеяния, удивленно покосился на Тлалока, но не сказал ни слова. Расставив на особом столике праздничные кушанья и хмельные напитки, он удалился; Баира, Аравак и Тлалок остались одни.

Вождь принял на себя обязанности распорядителя за столом: наполнив чаши, он произнес:

– Славься Мать-Земля, прародительница богов и самая могущественная из богинь! Да не иссякнет вовек твое плодородие!

– Славься Мать-Земля! Славься вовек! – повторили Баира и Тлалок.

– Позволь мне, верховный жрец, положить что-нибудь из этих яств? Их вид и аромат восхитительны, нигде кроме Дома Посвященных не умеют так хорошо готовить. Это ведь оттуда принесли? – сказал Аравак, зная, что вкусная еда – слабость верховного жреца и одновременно его увлечение: Баира сам придумывал новые способы приготовления пищи и обучал им девушек из Дома Посвященных.

– Мы готовились разговеться после воздержания, – пробормотал Баира, не понимая, упрекает ли его вождь за чревоугодие, или это искренняя похвала.

– Все правильно, так того и требует обычай, – согласился Аравак, и верховный жрец не уловил в его голосе и тени насмешки. Тогда Баира оживился и сказал, указывая на стоящие перед ними миски: – Здесь тушеный батат, а к нему полагается густой отвар из кореньев и размельченного мяса цыплят: вот он рядом, в плошке. Но это не тот отвар, что готовят в деревнях; сказать по правде, наши люди вообще не умеют готовить такие отвары: то что получается у них, страшно взять в рот, по вкусу больше напоминает рвотное средство. У меня же настоящий отвар; отведай Аравак, отведай и ты, Тлалок, – и вы сразу почувствуете разницу. Берите, берите больше, – мой отвар можно есть даже и без батата!.. А в тех мисках курятина и дичь разного вида, зажаренная на угольях, или запеченная в глине, или сваренная в пряном бульоне. А там, дальше рыба, озерная и морская, – и тоже приготовленная различными способами; кроме того, отведайте нежное мясо морских моллюсков и луговых улиток. А еще вы найдете на нашем столе цветы и травы, протертые и пропитанные соком, – они делают еду вкуснее и помогают утробе справиться даже с самой обильной трапезой… Берите, берите больше! Период воздержания закончился, мы можем позволить себе поесть, как следует.