Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

Первым делом устроил избиение христиан в Зафаре, где проживала богатая колония христиан-торговцев. Надругался над христианским храмом, и перебил всех укрывшихся в нем христиан. Зу Нувас, «еврей беззаконнейший и кровожаднейший из всех людей народа гомеритов» (химйаритов

), как описывает его архимандрит Арсений, развязал «бесчеловечное гонение на всех чтителей имени Христа» в Йемене, были ли то греки, абиссинцы или йеменцы. Вначале организовал побоище христиан в Зафаре. Ставя об этом в известность одного из «царей арабов на границах Западной Месопотамии» и призывая того владыку поступить также, информировал его о том, что, овладев царством Химйаритским, он захватил в Зафаре «всех веровавших во Христа, грозя им смертью, если не сменят они веру и не сделаются иудеями… Избил 180 священников, которых нашел. Вместе с ними истребил и эфиопов, которые оберегали церковь».

Потом двинулся на Аден и Моху. По пути туда, как гласят сказания йеменцев, и в самих портовых городах тех, и в Зафаре, убил 14 тысяч человек из числа проживавших на побережье колонистов-абиссинцев и обратившихся в христианство йеменцев, и пленил еще 11 тысяч человек. Перегородил цепями Баб-эль-Мандебский пролив, чтобы не допустить подхода помощи христианам йеменским со стороны Аксума.

Расправившись с христианами Зафара, Адена и Мохи, устремился на г. Сана’а’. Организовал там публичные казни абиссинских и византийских торговцев – в наказание, как заявлял, за преследования евреев в христианской Византии.

Из Сана’а’ вместе с военачальником-иудеем Сарах’илом Йакбулом Йаз’аном выступил на Наджран. Окружив город, выслал глашатаев, дабы возвестили они, что «тот, кто не станет порицать Распятого, тот погибнет от огня и меча». Кто же будет «одних мыслей» с ним, «отрекшись от Троицы, как ее называют ученики Галилеянина, тот удостоится почестей многих и преимуществ великих» в царстве его. Оповестили наджранцев глашатаи и о том, как обошелся Зу Ну-вас с не принявшими его предложение христианами Зафара, Адена и Мохи: «предал огню и мечу», и их самих, и священников их, и монахов; церкви же христианские во всех владениях его, «сжегши и разрушивши до земли, обратил в прах».

Многие месяцы, отмечает в своих «Записках» архимандрит Арсений, держал Зу Нувас в осаде наджранцев (смысл названия Наджран – Оплот неодолимый). Всех тех, кто жил в предместьях, из своих жилищ повыгонял; «одних погубил, других раздал в рабы вельможам своим и военачальникам». Когда же город после шести месяцев блокады взять так и не смог, то объявил его жителям, что хотел бы «решить дело миром». Пообещал им «вреда никому не чинить» и «к оставлению чтимой ими веры не принуждать». Объявил, что явился, дескать, в Наджран с целью «сбора подобающей дани, взимаемой, по обычаю, с каждой души, живущей в городе», в размере «одного елкаса»

(около 3 рублей серебром). Ежегодная дань с Наджрана составляла, по словам архимандрита Арсения, «130 талантов золотом» (около 519 тыс. рублей серебром).

Горожане «поверили словам змея коварного, – продолжает свое повествование архимандрит, – клятвенно обещавшего им безопасность, и отворили ворота города. Старейшины Наджрана и видные горожане, числом в 150 человек, вместе с Арефою [‘Арафой] вышли к царю, поклонились до земли и доставили ему 130 талантов

золота». Было это в 523 г., на 15-ый день седьмого месяца осады города. В ответ Зу Нувас распорядился «всех их схватить; имущество их расхитить»; и «Павла, епископа города, без промедления к нему доставить». Не ведал он, замечает архимандрит, что епископ Павел к тому времени уже помер. Узнав же об этом, отправил на место захоронения епископа нескольких гвардейцев. И повелел им, «придя на могилу и выкопавши кости Павла, сжечь их огнем, а пепел лопатами по ветру развеять».

На следующий день приказал воинам своим собрать дрова, разжечь костер и «побросать туда всех священников городских, дьяконов и остальных служителей Церкви». Женщин же, «избравших монашескую жизнь», а также канонисс (принявших пострижение), а заодно и певиц (клирошанок), найденных в городе и его окрестностях, – сжечь, имея в виду запугать тем самым остальных христиан. «Таковых сожженных», говорит архимандрит Арсений, ссылаясь на византийские хроники тех лет, из числа священников, клириков, монахов и монахинь «было числом 427 душ». В то время как христиане, испытывая невыносимую боль, сгорали во рву, сам Зу Нувас, подбоченись, стоял на краю рва, и с ухмылкой на лице созерцал их муки.

По сообщениям некоторых арабских историков, христиан сжигали не в самом городе, а за его стенами, в огромном рве, куда бросали живыми. Потому-то в преданиях племен Йемена Зу Нувас фигурирует еще под прозвищами Государя ямы и Владыки горящего рва. «Убиты будут владетели рва, – сказано в Коране, – огня, обладающего искрами. Вот они сидят над ним и созерцают то, что творят с верующими» (20).