Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

Предания йеменцев повествуют, что, рассуждая о скоротечности жизни, ал-Йамани высказывался в том плане, ссылаясь на изречение пророка Дауда (царя Давида), что «человек умный должен знать время, в котором он живет», чувствовать биение его ритма. Советовал йеменцам следовать и другим «мудрым мыслям-наставлениям Дауда», как то: «придерживать, когда надо, язык свой»; «сполна отдаваться делу своему»; «не заниматься тем, в чем сомневаешься». Иными словами, быть тем, кем его сотворил Господь – человеком разумным; и, не переставая, «копить богатства ума». «Лишенный разума – решето», человек никчемный, гласит мудрость древних. Наделенный же разумом, знаниями и опытом жизни, – «солнечный диск». А «решетом, как известно, солнечный диск не закрыть». «Если нет того, чего желаешь, – советуют молодым людям йеменцы-аксакалы, – желай то, что есть». И добавляют: «Умный уповает на труд свой, а глупец – на свои надежды».

«Язык его, что секущий меч, слово его, что пронзающая насквозь стрела», – говорят йеменцы о тех, кто «познал искусство речи», – о сказателях, ораторах и поэтах.

Ораторы в царствах Древнего Йемена были в чести. Состояли членами ближайшего окружения шейхов, эмиров, султанов и королей. Дело в том, что в племенах существовал тогда обычай «предварять схватки на мечах поединками речи». Случалось, что племя «златоуста», терпевшего поражение в «словесном поединке» с противником, признавало себя побежденным, и покидало поле брани без боя.

Особым вниманием и почетом пользовались в царствах Древнего Йемена, как, впрочем, и повсюду в Аравии, поэты. Владыки сабецев и химйаритов считали не только почетным, но и крайне важным иметь при дворе именитых поэтов, «гончаров слова», способных увековечить и донести до потомков в сложенных ими стихах подвиги и деяния предков, и «не позволить времени пройти пером забвения по их жизни». Для йеменцев времен джахилийи

(идолопоклонства) поэзия являлась ничем иным, как передаваемой и пополняемой из поколения в поколение изустной повестью «временных лет» племени; скрижалями, хранившими сведения о рождении племени и его деяниях, об обычаях, сказаниях и преданиях; этакой энциклопедией накопленных знаний, к которой обращались при принятии важных решений.

Слава поэта или «златоуста», как его еще величали в племенах Древнего Йемена, ширила среди них добрую молву о племени, к которому принадлежал тот или иной поэт, прославившийся на турнирах «витязей слова». Проходили они на рынках древних городов Йемена, таких, к примеру, как Забид и Таиз, Шибам и Сана’а’.

Главной ареной, где ежегодно собирались, чтобы «помериться силой слова» лучшие поэты, сказатели и ораторы со всей Аравии, и куда послушать их и обменяться товарами стекались люди со всех концов полуострова, отмечал в своей «Книге услады и развлечения» знаменитый арабский мыслитель Абу Хаййан ат-Таухиди (ум. ок. 1023), был рынок Сук-эль-‘Указ, что в Хиджазе. Тот, кто побеждал на нем, удостаивался права вывешивать свои стихи (касиды), вышитые золотыми нитями на шелковой ткани, у дверей Ка’абы. Потому-то и стали называть их в народе либо словом «му’аллака» («подвешенные»), либо

«музаггаба» («позолоченные»). Касыду поэта-победителя, то есть поэму в стихах, посвященную своему племени, его деяниям и героям, их беззаветной преданности племени, по кусочкам разносили по всем уголкам Аравии представители других племен.

Там же, на встречах-конкурсах «мастеров слова», соревновались ораторы (хатибы) и сказатели (гассы

). Первые из них, ораторы, обращались с зажигательными речами к гостям рынка со спин своих дромадеров. Гассы же повествовали о жизни предков, украшая их легендами, преданиями и сказаниями, расположившись на специально оборудованных для этих целей, приподнятых над землей, деревянных площадках-подмостках (7).

По возвращении домой поэту, громко заявившему о себе на «поединке златоустов», устраивали пышный прием. Девушки, по существовавшей тогда традиции, наряжались в брачные одежды, как бы демонстрируя тем самым, что все они готовы были бы стать невестами «витязя слова», победившего на «турнире речи», открытом и честном. Соседние племена направляли на такие торжества специальные депутации, чтобы поздравить «племя поэта» с удачей.

Величали поэта сохранившимся и по сей день в арабском языке словом «шайр», то есть человеком, хорошо сведущим в духовных ценностях аравийцев и достойно воспевающим их. «Искусство составления касиды из слов-жемчужин», как тогда выражались, считалось у арабов Древней Аравии ценнейшим даром, каким только мог облагодетельствовать человека Всевышний.