Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

Величайшим из поэтов Древней Аравии, их «знаменосцем», арабские историки прошлого считали Имр’-л-Кайса (род. ок. 500). Предания арабов нарекли его «блуждающим принцем». Принадлежал он к знатному семейно-родовому клану племени бану кинд, отодвинувшемуся из Йемена в восточную часть полуострова, а потом, в V веке, – в Центральную Аравию, и заложившему там легендарное царство Киндитское.

По-доброму, с подчеркнутым вниманием в землях Йемена относились и относятся к сказателям и собирателям старины. Широкой популярностью среди населения пользовался проживавший в Сана’а’ сказатель ‘Абид ибн Шарийа ал-Джурхуми (ум. в конце VII в.). Слава о его «глубоких познаниях прошлого» гремела по всему Халифату. Повстречаться с ним и послушать его рассказы захотел халиф Му’авийа (661–680), который, как гласят своды арабской старины, «отличался ученостью и красноречием». Так вот, прибыв ко двору халифа, ал-Джурхуми рассказывал ему по вечерам, на протяжении года, древние предания о «царях арабов и неарабов», о причинах ухода племен из Йемена и расселении их по землям Верхней Аравии и Месопотамии, Сирии и Палестины, Египта и Северной Африки.

Хикма, то есть мудрость, не раз говаривал этот просвещенный халиф, – лучшая черта правителя и мужчины.

Крупными знатоками прошлого Йемена сами арабские историки называют Вахбу ибн Мунаббиха, автора сочинения о древних правителях Йемена («Книги о коронованных царях химйаритов»; «Китаб ал-мулук ал-мутавваджа мин химйар»), и Хишама ибн ал-Калби (ум. 833), составившего «Книгу венцов о химйаритских царях» и еще несколько трудов о Южной Аравии.

Уважаемыми мужами в племенах Древнего Йемена были ‘ар-рафы (прорицатели). Йеменцы воспринимали их, также как и жрецов-оракулов, «доверенными лицами богов», наделенных даром «считывать знаки-послания богов», содержащиеся во снах людей.

Самые известные из прорицателей, вошедшие в сказания народов «Острова арабов», – это Шикк и Сатих. Своды йеменской старины повествуют, что Сатиха, к примеру, не раз приглашали к себе владыки Йемена. Выслушав содержание сна одного из них, Сатих предрек йеменцам нашествие на их земли абиссинцев. Во сне царь увидел, что со стороны «земель зинджей» [черных людей] появилась из мрака большая голова, разинула пасть, напала на Тихаму, и съела там все подчистую». Сон этот, сказал царю Сатих, извещает о том, что лет через 60–70 после смерти твоей явятся в земли Йемена абиссинцы и надолго завладеют ими. Обеспокоенный таким сообщением, царь пригласил к себе другого прорицателя, Шикка. Но и он предсказал то же самое.

Сказания йеменцев сохранили имена еще двух знаменитых прорицателей, проживавших в Йемене и Неджде, – Ибн ‘Аджала и Аблака ибн Ас’ади. Первый из них уведомил йеменцев о грядущем властвовании в землях Йемена персов. Второй нагадал одной женщине-мекканке, что «родит она царя, имя которому будет Му’авийа». Действительно, став женой Абу Суфйана, знатного человека из клана курайшитов, «господ Мекки», родила она от него мальчика, будущего халифа Му’авийю, основателя династии ‘Умаййидов (Омейядов, 661–750).

Почитали в Древнем Йемене мудрецов. Именем одного из них, Лукмана ал-Хакима, названа даже сура («глава») Корана. Изречения его, передаваемые из поколения в поколение, часто фигурируют в речи йеменцев и сегодня. Был он, как гласят легенды, мудрейшим из старшин ‘адитов, древнейшего из народов Аравии, проживавшего на территории нынешнего Йемена, но «исчезнувшего с лица земли» и превратившегося в «арабов утерянных». Лукман – один из немногих ‘адитов

, кто, как мы уже рассказывали в этой книге, внял проповедям посланного к ним пророка Худа, и в Бога Единого уверовал. За это Аллах не подверг его наказанию, как других ‘адитов, а даровал ему мудрость великую, и жизнь долгую, «равную жизни семи коршунов».

Обучая сына правилам достойного поведения среди людей, притом повсюду, куда бы ни забросила его судьба, йеменец сошлется на следующий айат («стих») из суры («главы») «Лукман»: «Не криви свою щеку перед людьми и не ходи по земле горделиво. Поистине, Аллах не любит всяких гордецов, хвастливых!» (8). Наставляя сына говорить по делу и не болтать попусту, он, опять-таки, прибегнет к суре «Лукман», поучающей: «…соизмеряй свою походку и понижай голос: ведь самый неприятный из голосов, – конечно, голос ослов» (9).