Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

Когда же заспорили отчаянно и договориться ни о чем не смогли, то, по обычаю предков, решили прибегнуть к «суду огня». В те далекие времена, отмечает Ибн Хишам, когда йеменцы в чем-либо расходились во мнении, то «суд над ними вершил огонь»: он «пожирал несправедливого и не вредил потерпевшему»; сжигал того, чье мнение было неверным, и не приносил вреда тому, кто был прав. Священный огонь тот «исходил из земли»; «источник его располагался в одном из красивейших мест» в окрестностях города Сана’а’. Для жителей Древнего Йемена он являлся единственным в их землях, непререкаемым никем, «решателем в важных делах». Так вот, химйаритов из числа ярых защитников «культа предков», языческих жриц и жрецов, вышедших на «суд огня» со статуями-идолами в руках и попытавшихся, было, пройти сквозь него, «огонь сожрал» – и идолов, и тех, кто нес их. Иудейских же священников с их свитками, прижатыми к грудям, огонь не тронул, «никого из них не повредил». Прошли они через огонь, и «вышли из него» здоровыми и невредимыми. Чудо это и решило спор.

Химйариты новую веру приняли, а древнейшее в Йемене капище идолопоклонников в Рийаме (Ри’аме) порушили (2).

Самым ярким полководцем Абу Кариба Ас’ада был, к слову, Йазид Зу-л-Кала’, назначенный им главой племен в местности Кала’и потому прозванный Зу-л-Кала’ (Владеющий Кала’). Из сводов йеменской старины, пишет в своей интересной работе «Предание о химйаритском царе Ас’аде ал-Камиле» М. Б. Пиотровский, следует, что отец Ас’ада, будучи как-то раз в землях хамданитов

, взял в жены дочь одного из тамошних вождей, «владельца замка Хамир».

Вернувшись в Зафар, вскоре умер. Сын его, Ас’ад, рос у деда. О происхождении своем царском долго не знал ничего. Однажды, забравшись на гору Ханум, повстречал там трех стариц-вещуний. Они-то и поведали ему, кто он. Но до этого подвергли его испытаниям. Увидев, что он спокойно прокатился верхом на гиене, не испытав ни страха, ни даже испуга, и что из двух, предложенных ему лож для сна, выбрал не мягкое, а жесткое, предрекли ему славное будущее; и посоветовали вернуть трон отца, что он и сделал.

Сказания племен Южной Аравии повествуют о нем как о царе справедливом и мудром, щедром и удачливом. С великим войском своим, еще до похода на Йасриб, он победоносно прошел по землям Месопотамии, где наголову разбил персидское войско под Вавилоном. Царя Кубаза, бежавшего с поля боя, настиг и сразил. Затем, разделив войско на три части, одну из армий, во главе с сыном Хассаном, направил на завоевание Китая. Другой армии, во главе с братом Йа’фуром, поставил целью добраться до Византии и овладеть Константинополем. Сам же, с третьей армией, в сопровождении сына Шамара дошел до Индии, где сразился в поединке и победил в нем владыку индусов. Во время этого похода Абу Кариб «забрал в свои руки» Иран, Афганистан и Индию. Что касается армии химйаритов, выдвинувшейся на ромейцев,

то опрокинуть их она не смогла, но по пути в Византию захватила земли курдов. Хассану в Китае сопутствовала удача. Прославился и Шамар ибн Ас’ад. Продвинувшись из Афганистана в Среднюю Азию, он «поставил на колени» главный город Древнего Туркестана. Основательно «поправил» его, и назвал в свою честь Шамар-Кандом (Самаркандом).

Дело было так. Долго и безуспешно, как гласят сказания йеменцев, осаждал Шамар этот город. Но вот, наконец, удача улыбнулась ему. От перебежчика он узнал, что всеми делами в городе управляет дочь царя-старца. И он направил к ней посланца с письмом, в котором изъявил желание жениться на ней, сразу же, как вернется из похода в Китай. В качестве залога и в подтверждение серьезности своих намерений предложил взять на сохранение казну его войска, состоявшую из нескольких десятков запечатанных его личной печатью сундуков с золотом и серебром. При этом заметил, что в случае получения ею письма о его смерти с обязательно приложенным к нему личным кольцом-печаткой сундуки эти она может вскрыть и содержимое их забрать себе. Принцесса согласилась. Наступил вечер. Сундуки, доставленные к въездным воротам города воинами Шамара, внесли вовнутрь. Но в них – и в этом заключалась хитрость Шамара – прятались воины-химйариты, самые отчаянные и удалые. И в первую же ночь, выбравшись из сундуков, они открыли ворота города. Так он и овладел им. Увидев же принцессу, страстно в нее влюбился, взял ее в жены, и «обрел в городе том потомство». Из Средней Азии Шамар двинулся в Китай, на помощь брату Хассану, которому до его прихода уже удалось покорить многие из городов тамошних (3)

Со временем в Йемене, где иудейские торговые коммуны существовали уже во II в. н. э., а также в Хиджазе сложилась крупные колонии «народа йахуд» (евреев). Находясь вдали от родины, евреи обращали взоры свои во время молитвы в сторону Иерусалима. О вынужденном исходе иудеев в земли аравийские упоминал в своих стихах известный в Аравии еврейский поэт Сабуил бен ‘Адийа (500–560).