Иерусалим

Там кто-то собрал гору кизяка, мусора и разбитых бочонков и сунул в неё факел. Скользя по наледи, бедняки теснее сбивались вокруг тепла и света. Одно то, что их было так много, уже согревало их. Появились несколько караваев хлеба, фляга с вином. Тамплиеры спешились, протиснулись в толпу и, стоя плечом к плечу с нищими и пьяницами, протягивали руки к живительному теплу пламени.

ГЛАВА 16

Собираясь с посольством в Дамаск, Раннульф взял с собой Стефана л’Эля, Фелкса ван Янка и Ричарда ле Мена да ещё двоих сержантов для исполнения мелких поручений. Все они выехали к Тиверианскому озеру, чтобы там встретиться с графом Триполи, главным королевским послом. Граф был женат на леди Тивериадской, чей замок стоял прямо над дивными водами озера — знаменитого Галилейского моря, на котором рыбачил некогда сам Иисус. Четверо тамплиеров прибыли в замок во второй половине дня и сразу же были проведены в небольшой зал, где их принял граф Триполи.

Раймонд Триполитанский был худощавого сложения и почти на голову ниже Раннульфа; его каштановые волосы отступали с высокого лба, точно волна. Когда камергер произнёс имя Раннульфа, голова Триполи дёрнулась и он одарил тамплиера гневным взглядом.

   — Раннульф Фицвильям! Мне хорошо известно, что ты из себя представляешь; я многое слышал о тебе, и всё дурное. Не знаю, зачем только Орден отправил тебя в это посольство, разве для того, чтобы оскорбить меня. — Он шагнул к Раннульфу, заложив руки за спину, и прибавил резко, точно откусывая слова: — Ну так я оскорблён. Я желаю иметь с тобой как можно меньше общего. Мы отправляемся утром. Можете ехать в арьергарде. В Дамаске держись от меня подальше и не раскрывай попусту рта. Ты слышал, что я сказал?

   — Слушаю, — сказал Раннульф.

Глаза графа расширились; он едва шевельнул губами:

   — Ступай.

Раннульф развернулся на каблуках и вышел из зала; остальные тамплиеры последовали за ним. Камергер послал пажа проводить их до отведённого им жилья. Никто из рыцарей не сказал ни слова, покуда они не оказались в бедно обставленной задней каморке при конюшнях и не закрыли за собой дверь.

Тут Стефан взорвался:

   — Как он смеет говорить об оскорблении! Что это с тобой, Раннульф? Тебе бы стоило так его огреть, чтобы пролетел через весь зал!

   — Он ненавидит Орден, — сказал Раннульф.

В каморке было сыро даже в разгар лета, стены снизу поросли мхом, всей мебели — стол, два стула да койка без тюфяка.

   — Я здесь не останусь, — объявил Раннульф. Распахнув дверь настежь, он вышел из каморки и, обогнув угол стены, направился к конюшням.

Сержанты поставили тамплиерских коней в пустой части конюшни, рядом со скирдами сена, а дорожные мешки и сёдла сложили под стеной. Солнце садилось, и в конюшне уже стемнело. Раннульф вскарабкался на ближайшую скирду и рывком распахнул дощатую ставню на окошке, отчего в конюшню проникло хоть немного предвечернего света. Фелкс и Ричард развязали мешки и сняли с седел скатанные одеяла; Стефан между тем неутомимо расхаживал по конюшне, всё ещё кипя оттого, как принял их Триполи.

   — Я-то думал, он ненавидит только де Рид фора!

   — Он человек щедрый, — сказал Раннульф, — его ненависти хватит на всех. Стоя на боку скирды, он сбросил на пол несколько охапок сена, спрыгнул сам и принялся взбивать из сена некое подобие постели.

   — Он собирается нас кормить? — спросил Медведь. Сержанты принесли ведро с водой, и он опустился на корточки, чтобы умыться.

   — Вряд ли, — сказал Раннульф, — вот в этом Триполи скуп, как монастырский брат келарь. — Он указал на одного из сержантов: — Поди-ка отыщи ключника и добудь для нас вина.

   — А что произошло между Триполи и де Ридфором? — спросил Стефан.

Раннульф уселся на приготовленное ложе и потянулся за своим мешком.

   — Когда де Ридфор только прибыл в Святую Землю, он ещё не был тамплиером. Он поступил на службу к Триполи, а тот взамен обещал ему первую наследницу, которую отдадут под его опеку. Наследница вскорости и появилась, девица из дома де Ботрюн, но один генуэзский купец посулил за неё Триполи столько золота, сколько она весит. Граф забыл о де Ридфоре и поставил девчонку на весы. — Раннульф вынул из мешка каравай хлеба, разломил его на несколько кусков и раздал спутникам.

Стефан рассмеялся. Понемногу он начал успокаиваться, отыскал свой мешок и седло.

   — Почему же де Рид фор стал тамплиером? И почему Орден принял его?

   — Его дядя был сенешалем, — сказал Фелкс. — И Одо он почему-то нравится.

   — Потому что он славно лижет сапоги Одо, — из густеющей тьмы отозвался Медведь. Он лежал навзничь, подсунув седло под голову и сложив руки на груди, точно держал образок.

Раннульф вынул из мешка второй каравай.

   — Одо использовал де Ридфора, чтобы управлять матерью короля и остальным двором. Одо всякого сумеет использовать. — Вернулся сержант с небольшим бочонком вина и одной деревянной чашкой на всех; они, вместе с сержантами, уселись кружком и Передавали чашку друг другу. — Де Ридфор просто обожает двойную игру.

   — Ну да, — сказал Стефан, — как, например, с тобой. Почему ты веришь ему?