Иерусалим: Один город, три религии

Иерусалим вступал в современный мир. Масштабные перемены сразу же бросились в глаза американскому археологу Эдварду Робинсону, когда он вступил в Иерусалим в апреле 1852 г. Предыдущий раз он побывал в городе в 1838 г., при египтянах, и теперь его поразил вид современных зданий – англиканской церкви, консульства, кофеен у Яффских ворот. «В Иерусалиме шел процесс сноса старых жилищ, на месте которых возводились новые, несколько напоминавшие нью-йоркские, – писал Робинсон. – Улицы сделались более оживленными, стало больше пешеходов и экипажей, прибавилось суеты и деловитости» (Gilbert, p. 65). Сам же Робинсон прибыл для изучения древнего Иерусалима, но с сугубо современной научной точки зрения. Его целью было доказать буквальную истинность библейских текстов, используя научную, эмпирическую методологию. Он был убежден, что маршруты путешествий Авраама, Моисея и Иисуса Навина можно проследить на местности. В 1838 г. ему удалось пролезть через подземный водовод, построенный при царе Езекии, и его труд «Библейские исследования в Палестине», опубликованный в 1841 г., произвел настоящий фурор. Казалось, есть реальная возможность подтвердить правоту Библии и дать отпор критикам – ученым, геологам, экзегетам, – которые в то время начинали высказывать сомнения в исторической достоверности библейских свидетельств. Эта новая «библейская археология» была выражением модернизированной, рационалистической религиозности Запада, основанной не на образности мифа, а на фактах и логике. И все же от Иерусалима исходило некое иррациональное притяжение, не зависящее от конфессиональной принадлежности человека. Во время первого приезда в город эмоции переполняли Робинсона. Эти места жили в его воображении, и он, хотя и не бывал здесь раньше, чувствовал себя так, словно вернулся домой и встретился со своей юностью. «Все казалось мне знакомым, как если бы сбывался давний сон. Меня будто снова окружили милые сердцу картины детства» (Silberman, p. 42).

Вновь попав в Иерусалим в 1852 г., Робинсон сделал удивительное открытие. За год до него в городе побывал американский инженер Джеймс Баркли, приглашенный турками для консультаций по поводу сохранения медресе мамлюкского периода, и при осмотре Западной стены обнаружил в кладке огромный камень, лежавший горизонтально, – в эпоху Ирода он перекрывал одни из ворот в Храм. Робинсон же заметил у юго-западной оконечности Стены несколько выступов на уровне поверхности земли. Раскопав камни, он понял, что это – основание одной из тех монументальных арок, перекинутых через Тиропеонскую долину, о которых писал Иосиф Флавий. «Ворота Баркли» и «Арка Робинсона» были ценнейшими археологическими находками, хотя их религиозное значение неочевидно. Но вокруг археологии, как оказалось, могут вестись свои священные войны – католики сочли свои долгом оспорить эти и другие открытия ученых-протестантов. В 1850 г. Фелисьен де Сольси, военный, не имевший археологической подготовки, заявил, что подпорные стены Харама (в действительности принадлежащие эпохе Ирода) возведены царем Соломоном, а в «Гробнице царей» (построенной в I в. н. э. и принадлежавшей правителям Адиабены) погребены Давид и другие цари Иудеи. Не представляя никаких доказательств, он рассчитывал с помощью своих утверждений дискредитировать деятельность археологов-протестантов (Робинсон полагал, что могила Давида находится на горе Сион, т. е. Западном холме) и таким путем поставить под сомнение протестантскую веру вообще.

Пока ученые вели между собой сравнительно академические дискуссии, хроническая вражда между христианами разных деноминаций вылилась в инцидент, спровоцировавший полномасштабную войну между ведущими мировыми державами. В 1847 г. в храме Рождества Христова произошла безобразнейшая стычка между православными и католическими священнослужителями, яростно обвинявшими друг друга в пропаже некой серебряной звезды. Пролилась кровь, что привело к дипломатическому конфликту между Францией и Россией – «протекторами» двух общин. Франция сделала попытку вновь поднять вопрос о попечительстве над святыми местами, Россия же настаивала на сохранении статус-кво, т. е. главенства греко-православной церкви. Британия и Франция, стремившиеся остановить продвижение России на территорию Османской империи, ждали удобного случая, чтобы начать с ней войну, и воспользовались этим конфликтом как формальным предлогом. В 1854 г. разразилась Крымская война. Как видим, несмотря на новые антиклерикальные веяния, проблема Иерусалима все еще сохраняла способность разжигать вражду между христианскими державами.