Иерусалим: Один город, три религии

Беда, однако, была в том, что Иерусалим вовсе не был «покинут сыновьями». У него уже были сыновья, жившие там много веков и имевшие свои планы относительно судьбы города. И он не лежал в руинах, как представилось Бен-Цви – с 1870-х гг. там появились 14 новых пригородов, современный торговый пассаж и отель у Яффских ворот, новый городской парк, где по вечерам играл муниципальный оркестр, театр, почта и телеграф. С Яффой город связывали шоссе для экипажей и железная дорога. Иерусалим сделался предметом законной гордости своих жителей-арабов, которые давно уже недолюбливали турецкие власти и весьма настороженно отнеслись к переселенцам-сионистам. В 1891 г. несколько представителей городской знати направили в Стамбул петицию с просьбой остановить дальнейшую иммиграцию евреев и продажу земли сионистам. Последним известным политическим актом Юсуфа аль-Халиди было письмо к раввину Цадоку Кану, другу Герцля. В этом письме бывший мэр Иерусалима умолял сионистов оставить Палестину в покое: веками евреям, христианам и мусульманам удавалось мирно уживаться в Иерусалиме, а если сионистский проект осуществится, добрососедским отношениям придет конец. После младотурецкой революции 1908 г. арабские националисты Палестины стали мечтать о собственном независимом государстве, свободном от власти турок. Когда в 1913 г. в Париже собрался Первый арабский конгресс, в его адрес была направлена телеграмма поддержки, подписанная 387 арабами Ближнего Востока, 130 из которых были палестинцами. В 1915 г. известия о националистических устремлениях палестинских арабов дошли до Бен-Гуриона, у которого вызвали серьезное беспокойство. «На меня это подействовало как взрыв бомбы, – вспоминал он позднее. – Я был в полном замешательстве» (Elon 1981, p. 155). И все же, как рассказывает нам израильский писатель Амос Элон, Бен-Гурион, несмотря на пережитый шок, продолжал игнорировать существование палестинских арабов. Всего двумя годами позже он сделал поразительное заявление о том, что «в историческом и моральном смысле» Палестина – страна «без обитателей» (Elon 1981, p. 156). Поскольку евреи здесь чувствуют себя дома, все прочие жители Палестины – не более чем этнические потомки всевозможных завоевателей. Как к людям, Бен-Гурион относился к арабам вполне доброжелательно, но при этом был искренне убежден, что они не имеют никакого права на национальное самоопределение. Земля Израиля, как и Иерусалим, занимала столь важное место в еврейском сознании, что даже для такого убежденного атеиста, каким был Бен-Гурион, ее священный статус значил намного больше, чем реальные факты из области демографии и истории. Но это глубокое заблуждение вскоре столкнулось с жестокой действительностью. Отчасти, быть может, из-за того, что Бен-Гурион и его сподвижники отказывались видеть истинное положение дел, развивался трагический конфликт между интересами евреев и арабов.

В 1914 г. разразилась великая война, в которой Турция выступила в союзе с Германией против Франции и Великобритании. В Иерусалиме разместился штаб VIII корпуса турецкой армии. Между 1915 и 1918 гг. разворачивалась трагедия – предвестник грядущей катастрофы, во многом определившей историю Иерусалима. Официальная политика Турции требовала уничтожения армян. Впрочем, в Иерусалиме, где армяне жили издавна и по традиции держались незаметно, они физически не пострадали, лишь те, кто находился на государственной службе, были уволены. В остальном жизнь Армянского квартала текла как прежде, разве что молодых мужчин призвали в турецкую армию. Но в других частях бывшей Османской империи армян безжалостно истребляли. Массовые расправы, точно так же, как позднее в нацистской Германии, условно именовались «выселением». Армян толпами сгоняли на берега рек и сталкивали в воду, а тех, кто пытался спастись вплавь, солдаты расстреливали с берега. Десятки тысяч были изгнаны в пустыню без воды и пищи. Погибло более миллиона армян; еще около миллиона бежали. Некоторые попали в Иерусалим, их толпы наводнили Армянский квартал. Беженцам было позволено поселиться в обители Святого Иакова среди монашеской братии, хотя обычно это мирянам запрещалось. Так во время первого геноцида XX в. некоторые из обреченных обратились в поисках убежища к древней святости Иерусалима.