Иерусалим: Один город, три религии

Идеал священного царствования хорошо выражают три слова – мишпат, цедек и

шалом, – которые часто повторяются в псалмах, посвященных Иерусалиму (Cohn, 1993, р. 139). Мишпат

 – это юридический термин, означающий «суд» или «решение», а также праведный суд Яхве на горе Сион. Когда Ковчег Завета был внесен в Двир, Яхве воссел на своей святой горе, сделавшись истинным Царем Иерусалима, а земной царь выступал лишь его представителем среди людей. Обязанностью земного царя было управление в соответствии с цедек, т. е. справедливостью. В Ханаане справедливость, праведность считалась атрибутом бога солнца, который проливал свет на тайные злодеяния, исправлял зло, причиненные невинным, и надзирал за миром как судья. Воцарившись на горе Сион, Яхве также приобрел этот атрибут: он следил за праведностью суда в стране, защищал нищих и убогих, не позволял сильному притеснять слабого. Лишь при этом условии на Сионе мог установиться

шалом – это слово, которое обычно переводят как «мир», произведено от корня со значением «полный», «целый» и выражает то ощущение полноты существования, которое нисходит на человека в святых местах. Оно поэтому охватывает все аспекты благоденствия: плодородие земли, согласие между людьми и военные успехи. Шалом

отрицает безнравственность и отчужденность – источник множества людских несчастий – и утверждает мир, который есть единение с Богом. И Иерусалим не мог быть городом такого единения без торжества справедливости в стране. Но народ Израиля на протяжении своей многовековой истории слишком часто об этом забывал. Он отдавал все силы заботе о святости Иерусалима и борьбе за его ритуальную чистоту, хотя пророки не уставали напоминать: кто пренебрегает справедливостью, неизбежно утратит мир и благоденствие.

Построив Храм и возведя Яхве на престол на горе Сион, Соломон, по ханаанским понятиям, формально вступил во владение страной от имени династии Давида. Теперь Яхве был истинным правителем Иерусалима, и страна, как следствие, принадлежала его народу – сынам Израиля. Баал, поселившись во дворце на горе Цафон, сделал окрестные земли своей неотъемлемой собственностью; точно так же Сион теперь стал вечным наследием Яхве. Таким образом, Храм и воцарение в нем Яхве служили Соломону законным основанием для того, чтобы объявить Иерусалим вечным владением Дома Давидова. Построение Храма было актом покорения, средством захвата Земли Обетованной с помощью Бога. Величественное здание означало конец скитаний Израиля; народ объединенного царства обрел свой дом в месте, где можно жить в тесной близости с божественным началом.

Однако и Соломон в итоге не оправдал ожиданий. Историк-девтерономист[18], писавший в VI в. до н. э., заклеймил этого царя как идолопоклонника. Соломон строил в Иерусалиме храмы для богов своих чужеземных жен; он также поклонялся богам соседних народов: сидонской Астарте (Ашере), аммонитянскому Милькому (Молоху) и моавитянскому Кэмошу (Хамосу). На холмах к востоку от Иерусалима стояли алтари Милькома и Кэмоша (3 Цар 11:4–8). Именно это отступничество стало, по мнению библейского автора, причиной распада Объединенного Израильско-Иудейского царства после смерти Соломона. Однако подобная точка зрения характерна для более позднего времени. В начале VI в. до н. э. у израильтян шло становление последовательного монотеизма, они приходили к убеждению, что Яхве – единственный бог, а все остальные божества – ложные. Но царь Соломон и его подданные еще так не считали. Никому не казалось странным, что Храм Соломона полон языческой символики, – точно так же храмы другим богам, построенные Соломоном в Иерусалиме, воспринимались, наверное, как знаки внимания, которое царь оказывал своим женам, и не влияли на статус Яхве. Яхве все равно оставался царем Сиона и властвовал над другими, менее значимыми богами – примерно так псалмопевцы представляли себе его роль в «собрании святых».