Игнатий Лойола

С этого момента он начинает именовать себя Игнатусом в официальных бумагах. В частных же письмах имя Иньиго будет встречаться еще долго. Подводя итог, следует отметить еще одно удивительное достижение Лойолы, относящееся к годам студенчества. Ему удалось полностью преобразить свой характер. Преодолев холерический темперамент, из горячего баска, Дон Кихота, мгновенно готового на гнев, крик и необдуманные действия, он постепенно превратился в сдержанного и осмотрительного мудреца. Те, кто познакомился с Игнатием Лойолой в позднюю пору его жизни, никогда бы не подумали, что этот сдержанный, отстраненный и в то же время властный и разумный руководитель огромной организации в молодости был самым отчаянным сумасбродом.

Вот такую великую победу одержал над собой храбрый рыцарь, посвятивший себя Христу. Теперь безвестный мавр из Страны Басков, которого наш герой когда-то чуть было не зарубил мечом, встретившись с ним, наверное, поддался бы убедительной логике его проповеди и уверовал бы наконец в непорочность Богородицы. Но и этим не оканчивается список достижений Лойолы в парижский период. Последним, и самым весомым, стала компания его новых друзей, с которыми он познакомился в Париже. Именно из них в будущем Игнатий Лойола сформировал ядро нового ордена.

Глава двадцатая

МОНМАРТР. ДРУЗЬЯ

СНОВА ИНКВИЗИЦИЯ

Это было удивительное братство будущих святых. Началось оно с троицы студентов, случайно попавших в одну комнату общежития и подружившихся: Лойола, Пьер Фавр и Франсиско де Хавьер. Несколько лет они прожили бок о бок, а потом выяснилось, что и дальнейший жизненный путь им предстоит пройти вместе. Всех троих впоследствии канонизировали.

Пьер Фавр (или Петрус Фабер, как звали его студиозусы), одаренный сын простого крестьянина, имел блестящий интеллект, и это позволяло ему с легкостью преодолевать любые науки. Вот только сделать карьеру с такой же легкостью у него не получалось из-за крайней бедности.

Человек простой и чистый сердцем, он сразу отнесся к Лойоле с симпатией. Опекал его, как более опытный в студенческом житье-бытье, помогал в освоении университетской премудрости. При этом, когда они познакомились, Пьеру и Франсиско было по 23 года, а «новичку Иньиго» — уже почти сорок.

Получив звание лиценциата в 1530 году, Пьер оказался перед трудным выбором: что делать дальше? Благодаря своей учености и трудолюбию он мог стать адвокатом, врачом или преподавателем. При всей широте выбора бедность продолжала мешать реализации его планов. Но еще больше угнетали Пьера мучительные поиски себя. Безуспешно он пытался понять, какое поприще предназначено ему от Господа, и не находил ответа. Несомненно, все это время Иньиго поддерживал его беседами. Возможно, именно он и сбил Фавра с обычного пути педагога или лекаря. Хотя любопытный, живой ум Пьера мог в своих духовных поисках выбрать пасторскую стезю и самостоятельно.

Ненадолго покинув Париж, чтобы уладить свои дела на родине, Фавр вернулся в январе 1534 года. Сразу же по приезде друга Лойола провел с ним духовные упражнения. Все происходило крайне серьезно: целый месяц Пьер жил в полном одиночестве в предместье Сен-Жак. Только Игнатий приезжал к нему в пустой дом наблюдать за ходом процесса.

Дело было зимой, морозы в том году стояли неслыханные. Сена замерзла настолько, что по льду переправлялись груженые телеги. У Фавра имелись дрова, чтобы отапливать комнату, но в порыве религиозного фанатизма он предпочел спать на этих поленьях в одной рубахе, кроме того, шесть дней практически ничего не ел.

Непонятно, как товарищ Иньиго остался жив. Видимо, помогло крепкое крестьянское здоровье. Когда Лойола узнал об этом, он строго отчитал своего послушника, очевидно, вспомнив собственную неумеренность в Манресе.

Духовные упражнения излечили бывшего студента от избыточной рефлексии. Он понял две вещи: во-первых, он должен служить Господу; во-вторых, его судьба и судьба Лойолы отныне тесно связаны.

Решился и практический вопрос выбора профессии. Теперь Фавр не видел для себя иного пути, кроме рукоположения. Таинство священства он принял в мае того же 1534 года и стал первым священником в их компании.

Если Фавр согласился разделить путь с Лойолой сам, или почти сам, то второго соседа — Франсиско де Хавьера (Франциска Ксаверия) пришлось завоевывать с боем. Амбициозный наваррец намеревался сделать блестящую карьеру. По правде говоря, он имел все задатки для этого.

Родился он в богатой аристократической семье. Его мать оказалась наследницей сразу двух известных наваррских родов. Отец не был родовитым, зато получил докторскую степень в области юриспруденции, а затем стал тайным советником и министром финансов при дворе короля Жана III д’Альбре.