Игра

Он взглянул на часы, висящие на стене и удивился, от увиденного: две стрелки на циферблате крутились с одинаково высокой скоростью да к тому же в разные стороны. Крис подошел к микроволновой печи, на экране которой всегда показывали время электронные часы, но экран был темным: электричества не было.

Резкость все еще никто не навел.

Крис понял, что что-то здесь не так. Он открыл входную дверь.

Нет, это не был туман, это было нечто другое. Молекулы воздуха были практически просматриваемыми, улица вокруг теряла четкие очертания, движения не было, и одновременно двигалось все.

– Все, как рассказывал Вуди, – произнес вслух Крис.

Кто-то перебежал улицу, чем привлек внимание бокового зрения парня. Затем, с другой стороны. Детский смех раздался где-то за спиной.

– Кто ты? – крикнул Крис, понимая, что он не находится в пятом августе 2018 года, он находится где-то и когда-то не там, где должен.

Какой-то мальчик снова хихикнул и побежал в сторону дома Алекса: теперь Крис отчетливо рассмотрел его спину.

– Подожди меня, – крикнул снова ему Крис и побежал следом. Мальчик свернул влево, в кусты, Крис последовал за ним, но увидел, что рядом стоит еще один мальчик. – Кто вы? – спросил, остановившись, Крис.

Один мальчишка смотрел прямо на Криса, а второй хихикал из кустов. «Странно одеты», – подумал Крис.

– Давно вы здесь?

– Я тебя не знаю, – ответил мальчик в старых коричневых штанах с натянутыми на выцветшую рубашку подтяжками.

– Меня зовут Крис.

Он задумался, посмотрел на мальчишку, что прятался в кустах и сказал:

– Вы друзья Лео?

Хихикающий мальчик встал, переменился в лице.

– Ты знаешь Лео? – спросил он.

– Я лично с ним не знаком, – ответил Крис, – но мой друг виделся с ним. Вы знаете, где мы находимся?

– В заднице, – сказал мальчишка, стоявший ближе к Крису, – знаем! Мы находимся в заднице!

Крис сделал вид, что не заметил, как тот выругался.

– Как давно вы здесь? – повторил он.

– Зависит от того, какое сейчас время, – сказал мальчик, вышедший из кустов. На нем была надета клетчатая красная рубашка и старые протертые джинсы. – Откуда ты здесь?

– Я, как и вы, играл в ту игру, поэтому я здесь, – сказал Крис. – Только я еще не проиграл.

– Проиграешь, – улыбнулся мальчик в подтяжках, – все проигрывают.

– А я не проиграю.

– Что же ты тогда здесь делаешь? – спросил второй.

– Сейчас проходят те дни, когда меня нет в моем мире, – сказал Крис. – Я должен проснуться через несколько дней, а пока я здесь, с вами. Постойте. А как вам удалось оказаться вместе? Насколько я помню, каждый проигравший находится в своей отдельной плоскости, к тому же вы находитесь не там, где заснули последний раз, ведь так?

– Девушка помогла нам, – сказал мальчишка в джинсах.

– Какая девушка? – спросил Крис.

– Добрая, – ответил мальчик. – Она давно здесь и может передвигаться, куда захочет. Я долго жил один в своем доме, вернее, не жил, а просто был там. А потом пришла она. Она открыла дверь в моем доме совсем не так, как открывал ее я: когда это делал я, то за порогом моего дома был снова мой дом, а она вывела меня на улицу. Я рассказал ей о своих друзьях: Лео, Джоне и Томе, и она отвела меня к Джону, – мальчик посмотрел на друга. – Мы поняли, что Лео нет с нами, потому что он так и не сыграл в ту игру. Тот, плохой, он злился, что она освободила нас, но, видимо, ему не до нас, поэтому он нас не трогает.

– Ему хватает того, что мы не можем вернуться домой, к родителям… – сказал второй мальчик, Джон.

– Ты можешь передать нашим мамам и папам, что с нами все в порядке? – спросил Криса мальчик в джинсах. – Конечно, когда проснешься в том мире.

– Боюсь, что у меня не получится, – сказал Крис. – Ребят, с тех пор, как вы сюда попали, прошло уже очень много лет… Я думаю, что ваших родителей уже давно нет в живых, потому что ваш друг Лео уже и сам стал стариком…

Мальчику хотелось заплакать, но он не мог, потому что его тело давно утратило способность что-то потреблять в себя или же что-то из себя исторгать. Он имел только то, с чем сюда попал. Ему очень повезло, что в ту ночь, когда он исчез навсегда, он уставший заснул прямо в кресле в гостиной старого родительского дома в джинсах и рубашке, и его отец, искавший до этого его три дня в лесу, заботливо перенес сына в кровать и уложил его, не переодевая. Иначе он бы все эти годы бегал по плоскости с парящим в воздухе временем в пижаме и ночном колпаке. Джон же никогда не надевал пижаму: он спал в том, в чем ходил днем, потому что у него было трое братьев и четверо сестер, и его маме было некогда ежедневно стирать каждому вещи. К слову сказать, его и искали не так, как первого мальчика – единственного сына в семье. Одним ртом в большой бедной семье стало меньше. Родные, конечно, погоревали приличия ради, а после вернулись к своим нескончаемым хлопотам и заботам.

– Ты спрашивал, давно ли мы здесь, – сказал мальчик в клетчатой рубашке, – но теперь я хочу спросить у тебя: давно мы здесь?

– Я думаю, что больше пятидесяти лет, – ответил Крис.

Мальчишки переглянулись. Оба выглядели опечаленными, но не проронили ни слова.