Игра

– Однако, уважаемая, это не мешает вам жить в шикарном трехкомнатном люксе, питаться в ресторане, и все это за наш счет, – Алексей Кириллович, говоря это, напыжился, словно пытался стать выше ростом и возвыситься над Анной. – Если вы будете продолжать упорно отказываться от моих предложений, я не заплачу вам ни копейки…

Он не успел договорить. Станислав аккуратно взял маленького человечка за лацканы пиджака, приподнял и почти вынес в коридор. Затем захлопнул дверь, едва не ударив его по лбу. Из-за двери донеслось испуганно-мстительное:

– Ах, вы так! Ну, я вам сейчас покажу!

И послышались торопливые удаляющиеся шаги.

Анна плакала, уже не сдерживаясь, навзрыд. Станислав поднял ее на руки и закружил по комнате. Она ахнула и прижалась к нему всем телом. Слезы сразу иссякли, а глаза залучились радостью. Она любила его, такого сильного и смелого, настоящего мужчину, о котором мечтала всю свою жизнь, и действительно не боялась с ним ничего.

Станислав донес ее до кровати и бережно опустил, сам упал рядом, тяжело дыша. Анна одной рукой гладила его волосы, другой дотянулась до столика, где стоял стакан с белесой жидкостью.

– Выпей, родной!

Он выпил и, как всегда, сначала почувствовал легкое головокружение, предвещающее ослепительное счастье. Дыхание выровнялось, сердце билось спокойно и редко. Анна улыбалась ему. Он привлек ее к себе, обнял. До полета оставались считанные мгновения, и он хотел чувствовать ее рядом с собой…

В дверь сильно постучали.

– Опять, – как от зубной боли сморщилась Анна. – Я не буду открывать!

Стучали уже чаще и сильнее.

– Мне все равно, – уговаривала себя Анна, успокаивающе поглаживая Станислава по груди. Голос ее вдруг дрогнул: – Ну, что же это такое!

Дверь почти выламывали.

Анна отстранилась от Станислава и, ничего не говоря, выбежала из комнаты. Он тяжело поднялся следом. Земля уходила из-под ног, словно палуба корабля в шторм. Станислав услышал сдавленный крик Анны и шестым чувством, сквозь затуманенное сознание, понял, что пришла беда.

До двери в соседнюю комнату оставался всего один шаг, когда она распахнулась и на пороге выросла мужская фигура в темном костюме. Станислав ударил сразу, без замаха. Неизвестный сломился надвое, упал.

В светлом проеме входной двери гостиничного номера стояли еще двое мужчин, оба в одинаковых темных костюмах. Один из них зажимал Анне рот, а она, обессилев от страха, почти лежала у него на руках.

Как всегда в минуты опасности, на помощь пришел отработанный годами тренировок автоматизм движений. Каждый шаг и поворот были рассчитаны и точны. Нападавшие не ожидали этого, да едва ли ждали и самого сопротивления.

Тот, кто первым бросился на Станислава, коротко вскрикнув, рухнул у его ног, на ковер. Другой попытался что-то достать из-под пиджака, но не успел, ударился затылком о стену и медленно сполз по ней вниз. Из его рта на подбородок пролилась тоненькая струйка крови.

Выбросив их обмякшие тела в коридор, Станислав закрыл дверь на ключ и обернулся. Анна уже сидела в кресле, напряженно выпрямившись, строгая и какая-то отстраненная. В уголках ее глаз собрались лучики морщинок, неожиданно состарив ее лет на десять.

– Вот и все, – раздвинул в улыбке разбитые губы он.

– Это действительно все, Станислав, – подтвердила Анна, не улыбнувшись в ответ. – Скоро они придут опять. И разлучат нас. Надолго. Может быть, навсегда.

Она говорила короткими, чеканными фразами. Станислав почти упал в кресло напротив, закрыл глаза. Сквозь сжатые веки сразу же замерцали огни, в убыстряющемся темпе завертелась земля.

– Я не хочу этого, – с трудом ворочая языком, сказал Станислав.

– Это хуже, чем смерть, – убежденно произнесла Анна. Было видно, что она на что-то решилась.

– Сделай же что-нибудь, – попросил он. – Ведь ты же волшебница.

Они словно поменялись ролями, и теперь уже он был маленьким мальчиком и ждал от нее защиты от этого беспощадного мира.

– Ты этого хочешь? – взглянула она пристально. – Ты не боишься?

– Нет. Я боюсь только разлуки с тобой.

– Это будет мое последнее волшебство.

Она достала из своей сумочки все пакетики, которые в ней были, высыпала их содержимое в стакан. Вода взбурлила, затем успокоилась, приобрела мутновато-белесый оттенок. Анна медленно, словно смакуя, отпила из стакана ровно половину. Остальное протянула Станиславу, торжественно произнесла:

– Пей! На дне этого стакана мы соединим наши жизни в одну, но вечную…

Больничная палата казалась серой и какой-то безжизненной. Ее не оживлял даже пышный букет из красных роз в вазе на подоконнике. В окно было видно, что листья на деревьях уже блекнут и опадают. Солнце все так же ярко светило, но едва грело. Природа, в ожидании скорого прихода осени, была тихой и грустной.