Игра Бродяг

— На протяжении всего пути Годсэнт ощущал оттягивающий его карман кинжал, с лезвием тонким и черным, разъеденным кровью чудовища. Годсэнт осознавал, что поступает неправильно, забирая кинжал с собой, но его страх перед тем, что еще может поджидать их в темноте, был слишком велик.

— Зря он это сделал, — угрюмо пробормотала Наёмница.

— Его сердце ожесточилось, — невозмутимо указал Вогт.

— И все же ему не стоило этого делать.

— Не стоило, — согласился Вогт. — Но он это сделал.

— Но…

Вогт поднял руку, обрывая поток возражений Наёмницы.

— Вскоре они наткнулись на тело того, кто поранил зверя. Человек лежал, вытянувшись, на выступающем корне дерева. Бой со зверем оказался смертельным и для него. Годсэнт увидел, что лицо человека покрыто отросшей шерстью, что его ногти удлинились, искривились, почернели и теперь больше напоминают когти. Убив чудовище, человек сам начал превращаться в чудовище. И все же Годсэнт не нашел в себе смелости выбросить кинжал. Сколько еще нам топать в гору? — осведомился Вогт.

— Хватит ныть, — потребовала Наёмница.

Вогт оттер пот.

— Так я только начал.

— Вот сразу и закончи. Рассказывай давай.

— Вода, стекающая по почерневшей коре, была отравлена. Прежде чем странники это осознали, в их телах успело скопиться изрядное количество яда, вызвав болезненное состояние. Они оба дрожали от слабости, но Девушку Без Имени куда больше мучила ее рана, незаживающая и воспаленная. Девушка то металась в горячке, то затихала и бессильно лежала в руках Годсэнта, словно спящая. Или мертвая. Теперь, когда боль начала забирать Девушку Без Имени, погрузив ее сознание в пучину страдания, Годсэнт ощутил бесконечное одиночество, которое не испытывал раньше, несмотря на окружающие их ужас и темноту.

Наёмница нахмурилась, но, против обыкновения, ничего не сказала.

— Годсэнт нес девушку столько, сколько мог, а потом положил ее на землю и упал рядом, не способный ступить и шагу. А огонь был так близок… Годсэнт ощущал его тепло или же ему казалось, что он ощущает. В любом случае, этого было недостаточно, чтобы согреть его и Девушку Без Имени, объятых холодом смерти. Так хотелось жить, снова увидеть солнце, услышать шорох зеленых листьев, прижаться носом к распускающемуся цветку — но не было сил двигаться дальше. Это было абсолютно ужасно. Годсэнт закричал бы от всепоглощающей тоски… но она выходила только как слезы.

Огонек горел за деревьями.

Чувствуя боль Годсэнта, Девушка Без Имени открыла глаза и впервые за долгое время взглянула на него. Ее слова прозвучали крайне жутко, но они были произнесены потому, что она хотела помочь тому, кто был ей дороже всего на свете. Она сказала… — Вогт запнулся.

— Что она сказала? — не выдержала Наёмница. — Почему ты опять замолчал, Вогт? Так что она сказала?

Вогт вдохнул горячий воздух и провел ладонью по мокрому лбу. Его лицо, красное и мокрое от жары, страдальчески сморщилось.

— Да что за… — пробормотала Наёмница. Она подняла взгляд к небу и увидела, что оно бледно-голубое, почти бесцветное, как будто солнце выжгло его синеву добела.

— Она сказала: «Я знаю о кинжале, который ты прячешь при себе. Вонзи его в мое сердце. Я отдаю тебе мои кровь и плоть и вместе с ними те силы, что еще остаются в моем меркнущем теле. Утоли мною жажду и голод и иди к огню, потому что только так ты сумеешь добраться до него. Я хочу, чтобы ты спасся, даже если ты спасешься без меня».

Наёмница встала столбом. Рот ее раскрылся так широко, что в него без проблем залетела бы птица средних размеров.

— Она попросила, чтобы он съел ее? — выдохнула она пораженно. — Съел?

— Ну… если это сформулировать так, то… да, — промямлил Вогт.

— Я раньше подозревала, что у тебя с башкой не все в порядке, Вогт. А теперь я точно это знаю!

— Моя история не более странная, чем твоя, — обиженно надул щеки Вогт.

— Правда? Если ты так считаешь, то ты еще более двинутый, чем я считала!

— Так ты хочешь узнать, чем все кончилось?

— Кажется, уже нет…

— Годсэнт ужаснулся этому предложению, — тем не менее продолжил Вогт. — А огонь был так близок, и ему так хотелось жить… и тогда он…

— Почему именно она должна быть съеденной? — возмущенно возопила Наёмница, отпрыгивая от Вогта на три шага. — Почему не Годсэнт? Ведь он был гораздо пухлее…

— Девушка Без Имени была ранена. Она все равно умирала.

— А Годсэнт был отравлен и, ты сам сказал, не мог идти дальше. Да и что там в ней есть? Кожа до кости, даже падальщикам будет нечем поживиться. Все это неправильно! Это дурацкий финал! Он мне не нравится!

Наёмница протестующе замахала руками. Порыв ветра приподнял ее волосы, и только в этом момент она осознала, что, увлеченная спором с Вогтом, даже не заметила, как они поднялись до самой вершины холма. Встав перед Вогтом, она попыталась заставить его посмотреть в ее сердитые глаза, но он смотрел куда-то вдаль над ее плечом. Его глаза расширились.

— Вогт, ты должен… да куда ты смотришь? Что там? — она развернулась. — Туман… туман?

Она неосознанно попятилась и врезалась спиной в Вогта.

— Это как-то… странно, да, Вогт?