Игра Бродяг

— Странно, — согласился Вогт и, рассеянно обняв Наёмницу, прижал ее к себе.

Туман лежал в долине за холмом, как в чаше. Он походил на маленькое серебристое озеро — невозможно рассмотреть сквозь густую пушистую дымку, что затаилось на дне. На первый взгляд в тумане не было ничего тревожащего. Если только не считать тревожащим сам факт наличия тумана в столь неподходящих для этого погодных условиях.

— Там что-то движется? — Наёмница прищурилась, пытаясь рассмотреть. — Там, внутри… видишь? Проклятье! — взорвалась она. — Проклятье, проклятье, проклятье! Мы туда не сунемся, Вогт, даже ты с твоим сумасбродством должен понимать, что…

— Мы не пойдем в туман. Игра, наверное, хочет, чтобы мы туда направились. Но мы этого не сделаем. Я не хочу. У меня… плохое предчувствие.

Наёмница, облегченно вздохнув, высвободилась из рук Вогта и отступила от него.

— Ты даже не успел завершить свою дурацкую историю, а опять что-то начинается…

— Может, еще не начинается. Может, это просто туман, — возразил Вогт, что противоречило его собственному заявлению про плохое предчувствие.

— Так куда нам теперь идти? Назад, вперед?

— Вперед, конечно.

— Но не в туман.

— Не в туман.

Они спустились с холма и сместились левее, к реке. Здесь на берегу не росло ни единого дерева, лишь поднималась высокая, до пояса, трава. Не прикрытые зеленой лиственной крышей, бродяги ощутили себя неуютно. Наёмница, чуть поворачивая голову, бросала на туман настороженные взгляды. Он был далеко, но лучше бы еще дальше. А еще лучше, чтоб его не было вовсе.

— Давай-ка ускоримся.

— Я не могу ускориться. Я устал. У меня ноги отваливаются. Мне нужен привал.

Наёмница уже открыла было рот, чтобы выдать поток недовольства, но внезапно смягчилась.

— Ладно, давай отдохнем. Сама не понимаю, почему я так взвинтилась. Туман там, мы здесь. Не побежит же он на нас, — Наёмница уселась на траву и с облечением сняла ботинки. Ботинки уже почти развалились, но это было не так плохо, потому что сквозь прорехи опухающие от жары пальцы овевало ветерком. — Так чем все закончилось?

— Ой, — как-то невпопад ответил Вогт. — На самом деле у этой истории нет завершения.

— Что-о-о? — вспыхнула Наёмница, дочерна опалив траву вокруг. — Ты столько дней трепал мне уши своей сказочкой, а в итоге сам не знаешь, как она завершается?!

— Я не говорил, что не знаю, — возразил Вогт. — Я сказал: неизвестно, как она завершилась. Может, она и вовсе еще не закончилась.

— О, Вогт… — тоскливо застонала Наёмница. — Ты просто… просто…

— Хорошо, — смилостивился Вогт. — Я попробую угадать, каков был финал.

Он задумался на минуту, рассматривая красные пыльные пальцы на ногах Наёмницы. Когда он заговорил, его голос звучал печально:

— Годсэнт отпрянул от Девушки Без Имени, отказываясь принять ее жертву. Он понимал, как драгоценна их цель и как возрадуется все живое, если проклятие будет снято и тьма отступит. Но он слишком любил Девушку Без Имени и не мог убить ее. Эта стена была совершенно непреодолима. Годсэнт рассмеялся горьким смехом, в котором ничего не осталось кроме отчаянья и любви. Он взял кинжал, но вонзил его не в ее тело, а в свое, потому что хотел умереть рядом и одновременно с ней. И тогда он разгадал загадку.

Страшный грохот раздался над лесом — будто обрушились все мировые скалы, а огонек стал близок, ближе и внезапно вокруг них. Огонь расширялся, черпая силу из странников. Вскоре он захватил весь лес и расширялся дальше. Люди повсюду замерли, с удивлением озираясь, и их души пробудились от кошмарного сна, в который были погружены долгое время. Пламя лечило, не обжигая. Мрак трясся от злобы, скрываясь в недрах сердец человеческих, но огонь отыскал его в них и выжег, не оставив следа. Когда весь мир очистился от черноты, огонь не угас совсем. Он стал частью крови, частью солнца, он остался в земле, и зеленая трава начала стремительно подниматься из почвы.

В крови Странников теперь не было яда, но они умирали от своих ран. Они лежали на поляне в оживающем лесу. Птицы пели о возвращении света, но они их не слышали. Распускающиеся цветы дышали сладостью и тянулись к солнцу, но они их не видели. Тем не менее им было хорошо и спокойно умирать на мягкой травяной постели.

Примчались ящерки, бережно подняли их и унесли. Никому не известно, что случилось с ними потом. Как-то одинокий путник набрел на скалу Мудры, прикрытую белым облаком. Но его глаза не увидели тропинки, изломанной, как молния, потому что ее завалило камнями, осыпавшимися с вершины.

— Они умерли? — спросила Наёмница.

— Нет, я не сказал, что они умерли, — мягко возразил Вогт. — Вот только в привычный человеческий мир они уже не вернулись.

— Хм, — только и сказала Наёмница. — А Годсэнт в итоге отыскал Вита?

— Неизвестно.

— Хм, — повторила Наёмница. — Концовочка сильно так себе. Есть другой вариант?

— Годсэнт оставил Девушку Без Имени и пошел дальше один. Но у него не хватило сил, и он умер, глядя на тусклый огонек, гаснущий далеко за черными деревьями.

— Но он не…

— Нет, — убежденно возразил Вогт. — Такой финал невозможен.