Игра колибри

В восемь часов я уже сидел в идеально убранной гостиной, разместившись у барной стойки с открытой бутылкой вина. Свежий, чисто выбритый и пахнущий дорогим парфюмом. Время текло медленно, словно крупный песок, неверно подобранный мастером для песочных часов. Все нутро буквально кричало мне, чтобы я прильнул к заветному окну и насладился плавными линиями ее тела и шоколадной кожей, поблескивающей после душа. Но разум твердил оставаться на месте, повторяя раз за разом, что Алиса внизу, на первом этаже, и не собирается принимать душ перед приходом ко мне.

В этих терзаниях, в этом ненавистном ожидании я принялся расхаживать по гостиной, сминая и расправляя кухонное полотенце, вроде бы именно оно – причина моих мучений. Повинуясь давней привычке считать про себя, я измерил гостиную шагами и несколько раз проверил результат. От барной стойки до дивана ровно четырнадцать шагов, семь шагов от дивана до телевизора и столько же до окна.

Часы показывали десять минут десятого, когда раздался тихий стук в дверь. Сердце радостно подпрыгнуло, и я, взволнованный, как мальчишка, бросился к двери. Алиса была одета по-домашнему, в спортивных штанах и футболке. Все серого цвета, лишь над левой грудью красовалась маленькая яркая птичка, пьющая нектар из оранжевого цветка. Колибри. Али бросила мне легкое «Привет!» и, пройдя к уже знакомому месту у барной стойки, взобралась с ногами на высокий стул.

– Ну, почему не разливаешь? – спросила она, устроившись в удобной позе и схватив с тарелки кубик твердого сыра.

– Сейчас исправим, – отозвался я и принялся колдовать с вином…

Беседа шла неспешно, но как-то сумбурно, прыгая и виляя, словно пьяный прохожий. В основном говорила Алиса, вдохновенно описывая впечатления от путешествий и старательно избегая всяческих упоминаний о Кене. Рассказывая, она жестикулировала, издавала разные звуки и пародировала то лай собак, то пение птиц, чтобы повествование было как можно более красочным. Каждый раз ее очередная история заканчивалась наставлением, что мне непременно следует побывать в месте, о котором она вела речь, а после этого поделиться с ней своими впечатлениями.

В первую очередь я должен был понырять с аквалангом в окружении акул и прыгнуть с парашютом, а потом обязательно посетить тайские спа-процедуры, заказав их на целый день или хотя бы на четыре часа. По словам Алисы, это было сравнимо с быстрым сексом. Сравнение казалось поверхностным, но из уважения к рассказчице я не стал ее перебивать и продолжал согласно кивать.

У меня создавалось ощущение, что она, как дикарка, никогда не видевшая благ цивилизации, пресыщается всеми доступными развлечениями, тратя деньги мужа и совершенно не задумываясь о чем-либо серьезном. На какой-то миг я так обрисовал это в сознании: Алиса старается выжать из мужчины максимум, пока ее красота и обаяние позволяют это делать. Сама же Алиса в этой моей мысленной истории имела четкое понимание того, что с первыми морщинками и парой лишних сантиметров в талии ей уже не удастся вытягивать из мужчин щедрые подношения. Вот почему Али стремится погулять на полную катушку.

Нет, я, конечно, тоже люблю отдыхать и развлекаться, но мне никогда не приходило в голову завести специальный календарик, где бы я планировал развлечения на неделю или две вперед. А у нее он был. Этакий календарь самозабвения, позволяющий жить только в настоящем и лишающий человека даже малейших шансов задуматься о будущем, о себе, о своей жизни. Универсальная таблетка от современной цифровой депрессии.

Я слушал ее с показным интересом, давно потеряв нить этого сумбурного повествования, изредка обращая внимание на фотографии, которые Али показывала на экране нового смартфона, и улыбался в ответ, понимая, что фотограф здесь, скорее всего, тот самый Кен. От таких воспоминаний на душе становилось муторно, и она начинала просить старой доброй водки, а не сладкого пойла, которое сейчас казалось совсем не к месту. Но я продолжал улыбаться, потихоньку хмелел, как и моя разговорчивая собеседница, щеки которой уже украшал румянец, а глаза начали поблескивать от неизвестных мне воспоминаний.

К реальности меня вернула фотография, на которой Алиса перекинулась через кровать и, лежа на животе, демонстрировала обнаженную спину с белой полоской лямок бюстгальтера. На лице застыла маска улыбки, а глаза наполнены нереальным и неправдивым блеском. Так мне показалось, так я хотел думать. Она не была счастлива в тот самый миг, она просто пила таблетку от скуки, не зная, что есть другие средства от этой болезни…

Потом, спустя месяцы, я спрашивал себя: было это мимолетное ощущение наигранного счастья правдой или я хотел обмануться и обманулся? Но, так или иначе, осмелев от выпитого, я накрыл ее ладонь своею и тихо, насколько это возможно, спокойным голосом произнес: «Я люблю тебя…»