Игра на эшафоте

Рик пристроился у краешка грубого стола, уставленного яствами и бутылками, и со скуки разглядывал двух любовников, схематично, но точно вырезанных ножом на столешнице. Похоже, на этом месте скучали частенько, потому что стереть рисунок никто не пытался. Рассматривать в обеденном зале замка Рургард тоже было особенно нечего: небольшой простой камин, голые каменные стены, увешанные оружием и толстыми коврами со сценами охоты и войны, высоченный потолок с нависающей прямо над столом тяжеленной бронзовой люстрой, маленькие окошки, до которых Рик не дотянулся бы, даже встав на цыпочки. Собственно, это было единственное большое помещение в замке — его использовали в разных случаях: для званых обедов, приёмов и собраний. Вдоль стен выстроились огромные канделябры. Их сегодня не зажгли — обед проходил в полумраке. Охраняли зал закреплённые на палках металлические доспехи, расставленные по углам и у обеих дверей. Рик изучал доспехи перед обедом и заметил, что они уже начали покрываться ржавчиной.

Переговоры шли давно, но Рик в них не участвовал: Валер Мэйдингор с Георгом Ворнхолмом не обращали на него внимания, выясняя отношения. Их голоса разносились по залу, пугая слуг.

К счастью, Валер не выгнал их сразу, как увидел, хотя Георг сказал, что не удивится, если горцы ради него в виде исключения нарушат закон гостеприимства. Рика Валер поприветствовал куда теплее и тут же забыл о нём.

Разговор поначалу не клеился: оба барона явно были не в восторге друг от друга. Лишь когда дочь Валера Ванда принесла медовухи, а молодой Макс, бастард Валера, сидевший рядом с Риком, затянул песню про везучего принца, подыгрывая себе на лютне, мужчины расслабились:

Однажды принцу повезло,Он деву повстречал.И лик её прекрасен был,В глазах огонь пылал.Её улыбкой озорной,И взмахами больших ресниц,И нежным голосом еёПрельстился сладострастный принц.Она отвергла страсть его,

Оберегая честь,Но честь для принца звук пустой,Решился он на месть.Ни в чём отказа принц не зналИ деву силой взял.Не в силах смыть позор,Она вонзила в грудь кинжал.Жених её отмстить решил,Оружье в руки взял.Но принц ведь тот везучий был,Как трус домой сбежал.Жених от горя сам не свой,Он смерть в бою искал.Но принц сражаться не пришёл,

А псов отца прислал.На эшафоте женихаПод взглядами толпыПо указанью короляЛишили головы.Пять раз палач взмахнул над нимОгромным топором,Миг смерти краткой заменивМучительным концом.Отец героя холодел,Считая каждый взмах,А принц на смерть врага гляделС улыбкой на устах.

Ванда — темноволосая девушка с крупными чертами лица, карими глазами и невероятно алыми губами — задумчиво слушала приятный голос брата, потом тихо ушла. Валер помрачнел. Георг тихо спросил:

— Я слышал, Крис пропал. Это нам не помешает?

Валер отхлебнул из кружки, криво усмехнулся:

— Дослушай песню, узнаешь. Первые куплеты появились, когда Макс ещё играть не умел, недавно уже сам Макс досочинил концовку.

Георг бросил оценивающий взгляд на Макса, но прерывать песню не стал:

Недолго радовался принцВезенью своему.Богиня мести вслед за нимОтправила гонцов.Разящий меч сверкнул над ним,И голова егоВ один удар скатилась с плеч —Вновь принцу повезло!Стервятникам достался труп,

Костей не соберёшь.И где теперь везучий принц?Его ты не найдёшь.

Песня закончилась, Макс положил лютню на скамью рядом с собой.

— Так он мёртв? — уточнил Георг.

— Не веришь Максу, спроси Ривенхедов.

— Они не сбежали из Сканналии?

— А куда бежать? Их дома тут, слуги тут, земли тут, деньги… Ну, разве что деньги могут осесть где угодно.

— Я не прочь с ними переговорить.

— И они не прочь встретиться с тобой в тёмном лесу. Это ведь ты допрашивал их родных.

— Не я, так другой. Король хотел их уничтожить.

— Знаю, но кто объяснит это оставшимся Ривенхедам?

— Я не стану оправдываться. Истинная Летопись провозгласила Холларда виновным и уничтожила на глазах у всех. С этим не поспоришь, хотя Теодор, конечно, может попытаться.