Игра престолов по-английски. Эпоха Елизаветы I

– Вы слишком далеко заходите, – невозмутимо проговорил сэр Эмиас. – Я вас предупреждал, чтобы вы были осторожны. Повторяю, я чувствую к вам симпатию и не желаю зла. Смиритесь, вспомните о заветах Спасителя – примите все что выпало на вашу долю как истинная христианка. Это последнее, что я могу сказать вам от себя. Более у нас не будет личных бесед, я буду выполнять свой долг.

– А я буду выполнять свой! – воскликнула Мария и осеклась. – Я благодарю вас, милорд, за доброе отношение ко мне, – в голосе королевы прозвучала язвительность, – и не упрекаю ни за какие ваши поступки. Вы прекрасный слуга ее величества Елизаветы и можете этим гордиться.

– Спаси вас Бог, мадам, – со всей серьезностью ответил сэр Эмиас.

* * *

Выпроводив сэра Эмиаса, королева позвала Бесс. Она вбежала, улыбающаяся и счастливая, но увидев лицо Марии, застыла посреди комнаты:

– Что случилось, ваше величество? Я думала, что пора одеваться к обеду.

– Я не буду обедать, – сказала Мария. – Встань за дверью и проследи, чтобы никто не вошел сюда. Мне надо написать письмо и я не хочу, чтобы меня тревожили. Можешь говорить, что тебе в голову взбредет, но не пускай ко мне никого.

Первое письмо Мария написала быстро:

«Сэр Энтони!

Приступайте к осуществлению вашего плана. Верю, что Бог поможет вам, потому что вы выступаете за правое дело. Если понадобятся крайние меры, не останавливайтесь перед ними. Убейте Елизавету, если нельзя по-другому. Зверь, вышедший из бездны, должен быть сражен.

Если это случится, вызволите меня из замка до того, как вести из Лондона дойдут сюда.

Мария, королева».

Отбросив перо, она забегала по комнате.

– Умри, умри, умри! – восклицала Мария, как безумная. – Двадцать лет ты держала меня взаперти, двадцать лет ты издевалась надо мной! Двадцать лет ты упивалась моими страданиями, не давая мне жить и не давая умереть! Лучше бы ты сразу убила меня, чем такие мучения. О, я была покорна, я смиренно выносила все унижения, которые ты с дьявольской изобретательностью придумывала для меня, а ты упивалась моей беззащитностью и сладострастно наблюдала, как я старею и угасаю! Ты ждала, когда у меня кончится терпение, но ты не торопилась, ибо знала, что убив меня, ты прекратишь эту пытку, которая доставляла тебе такое удовольствие. Больше я не намерена ублажать тебя: если я погибну, то пусть это станет последним удовлетворением, которое ты получишь от меня!

Но чтобы со мною ни случилось, я не дам тебе восторжествовать. Я грешна, но ты грешна не меньше. Слишком долго и изощренно мучила ты меня, чтобы я простила тебе. Простить – это значит надругаться над собой, признать, что я стала жалкой раздавленной тварью, забывшей о гордости и недостойной называться подобием Божием на земле. Я нанесу тебе такой удар, которого не забудешь ты, и не забудут потомки! Пусть на Страшном Суде с меня спросится за это, но я не могу иначе. Я не уйду в другой мир не отомщенной.

Мария взяла чистый лист бумаги и принялась писать, дрожа от ярости, но тщательно подбирая каждое слово.