Игра случая

Ей помогли подняться, и все вместе погорельцы устремились к кафе. Один из мужчин нес на руках задыхающуюся девочку. Добежать до кафе они не успели: очередной заряд молнии попал в крышу и дом загорелся.

— Ханс! Пауль! Выходите! — завопила, дернувшись вперед, Ника.

С крыши огонь быстро сполз вниз, теперь уже горела вся правая половина здания. В дверях показался Пауль, который волоком тащил потерявшего сознание Ханса.

— Помогите им!

Все, кроме обессилевшей Ники, продолжавшей кашлять и задыхаться, и лежащей на траве, притихшей девочки, бросились туда и уже через несколько секунд принесли обоих — Пауль тонко скулил, держась за ногу, но, по крайней мере, был жив.

Тут Ника услышала писк неизвестно откуда появившейся зеленой обезьянки. Огули притулилась на траве рядом с неподвижно лежащей девочкой, глаза которой были закрыты, дыхания не слышно.

— Воды! Аптечку! Что-нибудь! Быстрее, ей плохо!

Какая-то женщина метнулась к кафе и через несколько секунд выскочила оттуда, неся наполовину пустую бутылку с водой и банку с остатками варенья — то, что осталось на столе от гуманитарной помощи, выданной пожилыми беженцами.

Делая девчушке искусственное дыхание, Ника не замолкала ни на секунду:

— Давай… давай… дыши! Ты… герой… живи… давай…

Сильные руки вдруг подняли ее на ноги. Ника попыталась оттолкнуть человека и продолжить реанимацию, но тот обнял ее, прижимая к себе и сказал:

— Уймись. Не нужно трудиться над трупом. Она была уже мертва, когда я принес ее сюда.

Ника вдруг бессильно осела, словно в ее теле не осталось ни одной косточки. Потом завалилась набок и, свернувшись калачиком, тихо завыла. В щеку ей уткнулось что-то мягкое, и она чуть приоткрыла глаза. Рядом с ней сидела огули и пушистой кисточкой хвоста утирала ее слезы.

— Что родители-то скажут…

— Они думают, что Шайне на Тихом острове… А она прибежала к нам, сказала, что не переносит качку… Лучше бы ее там тошнило, чем так…

И вдруг раздался оглушительный шум, у всех едва не лопнули барабанные перепонки — это одновременно закричали сотни горластых кубар.

— Что раскричались, чертовы птицы? — падая на траву и зажимая уши руками взвизгнула какая-то женщина. — Только вас не хватало…

— Смотрите! Небо!

Туман рассеялся, словно его и не было. Всполохи огня исчезли. Запах моря начал вытеснять озоновый флер молний. Показались звезды, блеклые, едва видимые в светлеющем рассветном небе. Под неумолкающую какафонию кубар на улице догорали несколько домов, сидели и лежали на траве изможденные люди. И тело девочки в белом, с неопрятными пятнами сажи, платье.

***

Устроившись в хогане, Алин расспрашивала Карин о ее жизни. Никто никогда не сталкивался с таким чудом, как разговор со своим прототипом, который живет на другой планете. После всех пережитых волнений и тревог в Алин ожил исследователь. Ей не терпелось узнать как можно больше.

— Карин, может ты научишь меня устанавливать связь? И я смогу мысленно дотянуться до своего мужа, который сейчас на Земле?

— Забыла, сестренка, это ведь и моя цель. Я сегодня первый раз говорю, я так рада, что нашла тебя. Даже не могу представить, как это получилось…

— Расскажи мне о себе? — попросила Алин, — я очень благодарна тебе, что ты бросила зерна, и мой хоган возник тут. Набхи — хорошая планета, такое бедствие у нас тут первый раз.

— Я жила на Земле с мужем и детьми. Бросила зерна, потому что всегда хотела исследовать другие миры. Прошло три года, через хоган пришла Надин, наша третья сестренка. Я с ней поменялась. Мне нелегко было решиться войти в хоган, но…

Голос Карин умолк.

— Сестрёнка, куда же ты пропала, Карин, слышишь меня? — Алин звала, но связи больше не было.

Алин обхватила голову руками и уткнулась в коленки. Она думала о сыне, об их доме, о Карин и неизвестной Надин. «Смогу ли я когда-нибудь с ними встретиться? Пока Арес маленький, я ни о каких путешествиях на Землю мечтать не буду. Хоть бы Карин еще раз заговорила со мной!»

Промелькнула неожиданная догадка: «А вдруг сестренка услышала меня, потому что Дух планеты помог, именно он устроил наш разговор? Если Дух планеты мыслящий, то он способен это сделать. А с какой стати Дух будет мне помогать? Вон сколько разрушений он устроил! Но, возможно, Ему интересно, как живут люди в других мирах…»

Размышления Алин прервали крики, доносившиеся снаружи.

***

Впервые в жизни Матиасу было плевать на эту самую жизнь. Восторг. Эйфория. Давно он не ощущал себя таким цельным. Картина и его кисть — больше ничего не имело значения.

Парадокс? Отнюдь! Только в этом миге и есть смысл жизни.

6:05

Ника чувствовала себя обессилевшей. Отравление дымом давало о себе знать, но еще хуже было осознание того, что она не смогла спасти ту девочку.

В поселке шло нервное ликование. Люди встречались, обменивались новостями, осматривали, насколько сильно пострадали их дома (а целых домов практически не осталось). Наверное, каждый хозяин был бы очень огорчен зрелищем разрушений, но на фоне руин других домов и множества погибших скорбеть о своем имуществе было как-то неуместно. Живы сами, живы друзья, и ладно.