Игра стихий

Мила вспоминала что-то очень плохое. Ее взгляд затуманился, она дрожала. Страх, боль, отчаяние… Зная инквизиторов, я мог себе представить, как ее мучили.

– Тебе не говорили, что я сбежал?

Она отрицательно покачала головой.

– И после второго раза тоже?

– Нет, не говорили. Почему ты здесь?

– Из-за тебя.

– Как ты узнал меня?

– Почувствовал.

Между нами оставалось много недосказанного, и оба это понимали. Но сейчас важнее было восстановить доверие друг к другу, чем рассказывать в деталях, как готовилась наша встреча.

– Я стала другой…

Пожалуй, Мила говорила не о внешности.

– В каком-то смысле и я тоже.

– Бес, тебе следует держаться от меня подальше, – выдохнула Мила и спрыгнула с моих колен.

Я не стал ее удерживать. Далеко она не ушла – присела рядом.

– Сестренка, теперь ты знаешь, что я тебя не предавал. И отец не отказывался от тебя, те бумаги были подделаны. Я помогу тебе сбежать, спрячу, ты вернешься домой…

– Домой? – усмехнулась Мила. – Нет, не выйдет.

– Внешность легко вернуть. Родители тебя примут.

– Дело не во внешности. И не в родителях.

– Ты сама не хочешь?

– Не могу.

– Почему?

Она дернула вверх рукав платья. Мягкая шерстяная ткань позволила обнажить плечо.

– Инквизитору не нужно объяснять, что это? – спросила Мила, кривя губы.

Тонкий металлический ободок врос в кожу. Едва заметная вязь рун не оставляла сомнений – это браслет подчинения. Вещь, запрещенная даже в Мурильмии. Наследие некромантов.

Хотелось убивать. Жестоко, безжалостно. Наслаждаясь агонией смерти. И даже смерти будет мало для того, кто замкнул браслет подчинения!

– Бес… Бес!

Сквозь звон в ушах я услышал испуганный голос Милы. Почти сразу же ощутил запах гари. И только потом заметил кучку тлеющих углей перед скамейкой, на которой мы сидели.

– Что это было? – хрипло спросил я, пытаясь сообразить, стоит ли уносить ноги.

Раньше за мной спонтанных выбросов силы не наблюдалось, но раньше я и активных браслетов подчинения не видел. Особенно на родной сестре.

– Куст какой-то, – пробормотала Мила. – С розовыми цветочками…

Судя по тому, что нас еще не окружили маги из королевского ковена, сигнализации на силу в оранжерее нет. Утром, само собой, садовники обнаружат кучку пепла, начнется расследование. Ладно, как-нибудь выкручусь.

– Драконы могут снять браслет. Даже я могу, только не тут. – Теперь я точно знал, что делать дальше. – Мила, я все устрою…

– Нет, – она зябко повела плечами, – не получится. Хозяин в столице. Не во дворце, где-то в городе. Завтра он свяжется со мной, и я расскажу ему все. О тебе, о том, как пыталась тебя убить, как ты предлагал мне сбежать. Я не хочу, но расскажу… Потому и пришла сегодня… Завтра мне бы уже запретили тебя трогать.

– Значит, мы уходим прямо сейчас, – сказал я упрямо. – Почему ты мне не веришь? Я могу тебе помочь.

– А что потом? – Мила посмотрела на меня, чуть склонив голову набок. Знакомый жест. – Хорошо, сейчас ты выведешь меня из дворца. Где-то спрячешь. Снимешь браслет. А что потом?

– Да что угодно! Можно вернуться домой, к родителям. Можно остаться в Крагоше – новое имя и внешность не проблема. Можно пойти учиться – по-настоящему, без принуждения.

– А я не хочу, Бес. – Мила невесело улыбнулась. – Я не хочу возвращаться в Мурильмию и снова становиться вещью. Не хочу менять внешность и всю оставшуюся жизнь шарахаться от любой тени.

– Быть рабыней лучше? – мрачно спросил я.

– Нет, не лучше. Но и не хуже. Я, знаешь ли, очень ценная рабыня. И сейчас я в королевском дворце, а не под замком у мужа. Бес, тебе не понять… Ты мужчина, ты всегда сам выбирал степень своей свободы. А у меня ее никогда не было. И сейчас, с браслетом, я свободнее, чем была без него!

Мила ошибалась, но я понимал ее страх. После нескольких лет в горном, после того, как мы с Дженни попали в ловушку весной, после рассказов Маризы… Я понимал. И сдаваться не собирался.

– Ты бы решилась на побег, если бы знала, что сможешь вернуться домой и жить, как свободный человек?

– Это невозможно, – рассмеялась Мила.

– Я обещаю – так будет. Не сразу, какое-то время придется прятаться. Думаю, недолго.

Мила нахмурилась. Я чувствовал ее сомнения. Ну же, сестренка, решайся! В моих словах нет обмана. Навряд ли мое участие в борьбе против инквизиции сильно изменит расстановку сил, но я сделаю это ради тебя. Дженни поймет и поддержит мое решение. Она любит, поэтому поймет и простит.

– Мила, я клянусь. Пожалуйста, доверься мне.

Она кивнула и спрятала лицо в ладонях.

Покинуть дворец оказалось сложнее, чем я предполагал. Милы не хватились бы до утра. Перед тем как уйти ко мне, она умудрилась подмешать сонный порошок в чай герцогине и ее дочкам. Мы с Лином спокойно могли бы выйти, но только без девушки. Воспользоваться иллюзией нельзя – запрет плюс сигнализация на возмущение ментального поля. Отвергнув идею с переодеванием, Лин отправился за помощью к Инвару.

Оставлять Милу без присмотра я не хотел. Не чувствовал лжи ни в ее словах, ни в ее мыслях, но рисковать не собирался. Инквизиторы могли выстроить сложную комбинацию, используя сестру как приманку для поимки брата. Если Мила ничего не знает, то и не врет.