Игра в Джарт

– Чудовище? – голос ее звучал удивленно. Она обхватила меня за плечи и немного приподняла. – Видишь ту телегу, сразу за нами? В ней везут доброго рыцаря Жерара. Прежде он был гроссмейстером одного ордена, но в битве при Хаттине попал в плен. Чтобы сохранить свою жизнь, он приказал ордену сдать все крепости без боя. Никто не смеет ослушаться гроссмейстера. Рыцари подчинились, многие из них были казнены, многие взяты в заложники. Еще поговаривают, что из одной лишь трусости он отступился от веры – но наверняка никто не знает, поскольку все, кто попал в плен вместе с ним, были отравлены. У него нет ни хвоста, ни рогов, однако… будь он книгой, страницы ее просто сочились бы кровью, – она бережно опустила меня на солому, и поднесла к моим губам флягу с каким-то сладковатым пойлом. – Что ж, я должна взглянуть на эту книгу еще раз, пока страницы ее не слиплись навечно. Аты отдохни, порождение тьмы. Можешь даже поспать, если захочешь. Здесь никто тебя не обидит.

Никто не обидит?!

Лишь однажды я слышал такие слова. Произнес их тот, чья дерзость превосходила даже его непомерную гордость. Тот, кто вывел меня из тьмы. Но больше никто и никогда не смел говорить мне подобного. Никто. Никогда.

– Постой! – собрав все силы, я поднял руку и ухватил ее за рукав. – Скажи мне, кто ты? Что ты такое? Откуда ты знаешь….? – но веки мои вдруг стали смыкаться сами собой, пальцы разжались, голова отяжелела, и, пусть я снова сумел вырваться из тьмы, одолеть смерть, сон – младший ее братец – брал надо мною верх с оскорбительной легкостью.

– Как тебя зовут? – только и успел я спросить.

– Ну, если ты не смог запомнить даже детскую песенку, то уж имени моего тебе попросту не выговорить. Можешь звать меня Лепестком Ветра, – голос ее звучал где-то далеко-далеко, в пылающей тьмою бездне.

Я услышал серебристый смех. А, может, это звенели ее серьги?

* * *

Я не люблю спать. Мне редко снятся сны, а хорошие сны – реже, чем редко. Но в тот раз все обошлось. Мне приснилось, что я плыву по глубокому синему небу, легко, так легко, а вокруг танцуют серебряные гуси. Сон был дурацким, и проснулся я от собственного хохота.

Был полдень – того же дня? следующего? – не знаю.

Обоз остановился у перекрестка двух заброшенных по виду дорог, телеги стояли в тени платанов. Мне нравятся платаны. Кора их напоминает слоновью кожу, а белые листья горят на солнце серебром.

Лепесток Ветра сидела рядом со мной, чинно, как кошка, и, положив на колени доску, быстро писала что-то на длинном, полусвернутом пергаменте. Заметив, что я проснулся, она отложила письменные принадлежности, и сказала:

– Сайн байна! Хочешь пить? Хочешь есть? Хочешь…

Для того, что я хотел, мне нужно было встать. Изрядно удивив и себя, и ее, я смог это сделать. Но на этом силы мои кончились, и я повис на краю телеги, как тряпка. Лепесток резво соскочила следом и обхватила меня за бока, чтобы поддержать. Макушка ее едва достигала моей груди.

– Отпусти. Слышишь? Я сам, – процедил я сквозь стиснутые зубы. – Не ходи за мной.

– Не будь еще и глупым. Достаточно того, что ты голый.

И только в этот миг я осознал, что на мне нет не то, что штанов, а вообще ничего. Лишь повязки на груди.

Меня снова разобрал смех.

– Ты…? – спросил я. – Это ты…?

– А что мне было делать? – она сердито глядела на меня снизу. – Когда я нашла тебя, ты был весь в крови. Весь. Будто из ведра окатили. Мне пришлось срезать эти заскорузлые тряпки. Моим левантинцем! Будь благодарен.

– Вот спасибо, – сказал я.

Она фыркнула, все еще удерживая меня изо всех сил, подпирая плечом как покосившуюся стену, и пробормотав:

– Ну, если тебя это так уж тревожит… – звонко выкрикнула что-то на языке ок.

Тотчас же на зов ее поспешили два рыцаря, в кольчугах и при мечах – видимо те, кто охранял обоз. Были они смуглые, черноглазые и улыбки их блистали, как разбойничьи ножи. Несомненно, оба уроженцы этого края.

– Добрый мейстер ло Рос! Добрый мейстер де Борнель! – обратилась к ним она. – Мейстер Стильер желает прогуляться до ближайшего… нет, дальнего платана. Не окажете ли мне честь и милость…?

– Добрый мейстер Стильер желает прогуливаться голым? – самым любезным тоном осведомился ло Рос.

Де Борнель отвесил ему тумака, бросил поводья и, спешившись, поклонился Лепестку Ветра.

– Не беспокойтесь, мадонна, я прогуляюсь с вашим возлюбленным и верну его вам в целости и сохранности.

Он накинул на меня свой плащ и повел прочь, бережно поддерживая под локти.

– Не думайте, что я отношусь к вам лучше, чем ло Рос, вы, наглое чудовище, – сказал он, когда мы немного отошли. – Как только вы оправитесь от ран, я вызову вас. И убью.

– Вы знаете, кто я?

– Все знают, кто вы.

– Что ж, раз так… – сказал я, не зная, чему больше дивиться – храбрости этих рыцарей, глупости, или благородству. Когда я оправлюсь от ран, им не выстоять против меня и всем разом. – Я приму ваш вызов, но…

– Если уверены, что такое сокровище принадлежит вам по праву, то будьте готовы доказать это! – с горячностью перебил меня де Борнель.

– Сокровище? Да о чем вы говорите?