Игра в королевство

– Понятно. – Учитель нахмурился, и Вероника сделала вывод, что он ей не поверил. Но не говорить же, что она с разбегу врезалась в стену? Поверить в это было бы еще труднее. – Послушай, ты вчера на дополнительных занятиях не видела Абрамову?

Вероника с минуту молча смотрела на него. Кто тут вообще сошел с ума – она или мир вокруг?

– Ее не было на занятиях.

– Я вполне вменяем. – Кирилл Петрович едва заметно усмехнулся. – Сам знаю, что не было. Но, может, ты видела Катю в школе? Или во дворе? Возможно, в окно?

Вероника невольно опустила глаза.

– Ты ведь вчера не спешила уходить. А я, когда спускался, увидел ее на первом этаже. Катя, конечно, сразу спряталась, но ее крашеные вихры точно ни с чем не спутать. Вот я и подумал – может, вы договорились о встрече. Есть множество интересных занятий помимо математики, верно?

Вероника не понимала, к чему он ведет. Обвинял в содействии прогульщице? Но в голосе учителя не было укора.

– Да, я видела ее в окно, – пробормотала Вероника.

– Тогда тебе лучше рассказать об этом Вере Анатольевне. Чего ты вся сжалась? Увидеть человека в окно – не преступление.

– Если не преступление, то зачем рассказывать Вере Анатольевне?

– Для полноты картины. Я вот сказал, что, кажется, видел ее в школе сразу после своих занятий. Но ребята из одиннадцатого «А», которые были в соседнем крыле, ничего об этом не знают. Здесь оставалась только ты. И заявила, что ее не видела. Так что лучше сообщи про окно. Во-первых, у нас к Катерине есть пара вопросов. – Он сказал это таким тоном, что Вероника сразу поняла – речь о надписи возле учительской. – Во-вторых, родители волнуются.

– Волнуются?

– Конечно. Когда ребенок не ночует дома – это крайне волнительно. Поэтому, если знаешь, где Катя, тоже обязательно сообщи об этом Вере Анатольевне. Да хоть записку анонимную подкинь, я тебя не выдам. Ну ладно, иди, – заторопился Кирилл Петрович – у двери класса появилась завуч.

Вероника на негнущихся ногах вышла в коридор и стала медленно спускаться по лестнице. Значит, Катька не ночевала дома. Это совершенно ни о чем не говорило – она не раз хвасталась Веронике своими загулами, после которых не могла прийти на уроки – мешало плохое самочувствие из-за выпитого накануне. Обычно сходки проходили у ребят из одиннадцатого «А» или у каких-то других Катькиных друзей и растягивались на полночи, а то и на всю ночь. Пару раз Катька пробовала затащить туда Веронику, но удавалось отговориться тем, что тогда она не успеет сделать домашнюю работу. В ответ на вопрос, как к этому относятся родители, Катька пренебрежительно отвечала, что ей уже не десять лет и ее отчеты им не нужны.

Но в памяти было слишком живо происшествие с Юрой. И еще этот подвал. Вдруг и правда надпись сделала Катька? И возле учительской, и в самом подвале? Она наверняка видела в больнице предупреждение «астеригаться» тигриц. Но зачем Катьке это надо? Попугать? Слишком сложно. Вряд ли Катька могла рассчитывать, что Веронику снова понесет в подвал.

Так и не зайдя к Вере Анатольевне, Вероника отправилась домой.

Алекса она застала за готовкой. Он повязал голову полотенцем, из-за чего выглядел презабавно, и мастерски обжаривал тонкие кусочки мяса. На второй сковородке дымились овощи.

– Ого, как вкусно пахнет!

– Садись, сейчас будет готово.

– Да я просто… – попыталась было объяснить смущенная Вероника.

– Никаких «просто», садись и ешь.

За вкусным обедом не хотелось разговаривать об ужасах и странностях. Поэтому, когда Алекс спросил, как прошел день в школе, Вероника непринужденно рассказала пару обыденных историй: как смешно оговорилась учительница биологии и какой спор об общечеловеческих ценностях разгорелся на истории. Алекс слушал с интересом, а потом признался, что сам школу терпеть не мог, хотя учеба давалась ему довольно легко.

– У меня было невыносимое ощущение, что я трачу время зря. Вникаю в кучу совершенно ненужных мне вещей, а ведь мог бы заняться чем-то действительно полезным. Например, меня больше всего интересовала биология, но, вместо того чтобы закопаться в нее поглубже, приходилось учить кучу никому не нужных исторических дат. В смысле, я прекрасно знаю, что крестовые походы начались в одиннадцатом веке и закончились в пятнадцатом, но зачем мне было заучивать, что четвертый начался в тысяча двести втором году? Видишь, до сих пор помню. Кошмар!

– Ну и память у тебя!

– Это не память, а Даниэль. Учиться он помогает примерно так же, как проснуться, – врагу не пожелаешь. Так что я могу среди ночи выдать любой момент из школьного курса истории.

– Надо будет попросить его помочь подготовиться к экзаменам, – помечтала Вероника.

– Лучше не надо, – посоветовал Алекс. – Меня вот черт дернул попросить помочь с историей, до сих пор жалею. Он меня так замучил, что ко всему остальному я готовился самостоятельно. Причем вовсе не потому, что хотел сдать экзамены на отлично. Просто боялся, что придется попросить его о помощи.

Они доели, вместе убрали со стола, и только потом, за чашкой кофе, Алекс спросил, указывая на лоб Вероники:

– Ты, не иначе, пыталась пройти сквозь стену?