Игра в куклы

И хотя все улики, которые у них были, указывали на Ахмеда, все же было что-то такое, что не очень совпадало. Что-то было не так. Коллега Седерман ответил на первый же сигнал звонка. Довольно уклончиво он пояснил, что знал Хофмана, но когда речь зашла об уточнении времени, разговор вдруг прервался. Пока Юнгберг пытался снова до него дозвониться, успел посмотреть на его послужной список поближе. Тот не был больше коллегой Хофмана. Седермана перевели довольно давно, и теперь он работал в архиве, в подвале Управления полиции. Хоть раньше они и были коллегами.

Когда он опять до него дозвонился, то начал понимать причины перевода в архив. Седерман не нарочно отвечал на его вопросы расплывчато и уклончиво. Похоже, он был, мягко говоря, слабо одаренным. Или попросту тупым? Только повторял отрывисто: «Мы играли в карты. Всю ночь. Оба раза».

Рикард напряг глаза и попытался разглядеть что-нибудь за светом фар. Хватит неудач! Но никакие косули не прогуливались на опушке, когда они проехали заповедник Тюреста и свернули на Стокгольм. Он смотрел прямо в темноту. Когда полицейские с собаками и водолазы наконец появились, то не обнаружили мертвого тела Линн. Это внушало надежду. Какой бы крошечной она ни была. Но, с другой стороны, он так и не знает, где Линн. Он увеличил скорость. Его передернуло. В голове по-прежнему стояло интенсивное жужжание падальных мух вокруг разорванного взрывом тела. А вокруг свет уличных фонарей сливался с сумерками в непроницаемую мглу. Рядом молча сидел Эрик.

Вальдеса в бессознательном состоянии доставили в больницу на вертолете неотложной помощи. Ничего нового узнать не удалось, кроме того, что они и так уже знали: Йорген Кранц действительно был там, у дома. А вот полицейский вертолет так никогда и не появился. Как оказалось, он стоял, не заправленный, в своем ангаре, пока Водная полиция разбиралась с двумя группами студентов с острова Лидинге, столкнувшимися в баре ныряльщиков «Dykarbaren» в Сандхамне.

Никаких следов Йоргена Кранца и лодки, на которой увезли Линн. Техническая экспертиза подтвердила, что кровь в подвале принадлежит женщине, но сравнить ее с базой данных ДНК не удалось. Каким-то непонятным образом цифровой ДНК-профиль Линн, зарегистрированный после того, как ее приговорили к тюремному наказанию, оказался стертым. Все равно он был убежден, что именно ее держали в подвале. Техники по-прежнему работали у дома Йоргена Кранца, собирали вещдоки: отпечатки обуви, гильзы и кровь. Рикард нетерпеливо нажал на кнопку зазвеневшего мобильника.

– Да?

Он услышал Юнгберга на другом конце:

– Слушай, я не знаю, что делать. Это про Хофмана.

Рикард чувствовал себя совершенно опустошенным, когда закончил разговор. Этого не может быть. Стен Хофман. Высокопоставленный начальник. К тому же принимал участие в расследовании. И все же Рикард не мог не согласиться с Юнгбергом, что все это было в высшей степени странно и непонятно. Цифровые данные о звонках были стерты. Девушки звонили и просили соединить их со Стеном Хофманом. Седерман, без сомнений, был довольно сомнительным алиби. Но о чем бы там ни шла речь – а это вряд ли было связано с убийствами, – его руки были связаны. Все, что у них было, это весьма слабые косвенные улики. Ничего другого. Пара телефонных разговоров из сотен других, похожих. Объяснения даны вполне убедительные. Да у них же уже были улики против Ахмеда. Единственное, что оставалось непонятным, это стертые звонки. Человеческий фактор? «Баг» в компьютерной программе? Ничего такого, что давало бы ему основания одобрить Юнгбергу вызов Стена Хофмана на допрос. Эрик повернулся к нему:

– По-прежнему никаких следов Ахмеда?

Рикард покачал головой:

– Нет, поступило несколько звонков, но ничего, что бы дало хоть что-то. Он все еще прячется. Но Юнгберг хотя бы успел поговорить с датчанами. Они прибыли сюда, чтобы освободить Линн, но не успели. И им чертовски повезло, а то у нас было бы еще больше трупов.

Он побарабанил по инструментальной панели.

– Да и на них у нас тоже ничего нет. Кроме того, что они члены АФА.

Он сухо рассмеялся.

– Сами они считают, что ничего противозаконного не совершили. Они просто покатались немного на машине. Однако, что бы Линн ни говорила раньше, похоже, ее старые товарищи-антифашисты ее не забыли и не бросили в беде.

Эрик подумал точно то же самое, но ничего не сказал.

Мобильник Рикарда зазвонил опять. Что такое, черт? Опять Юнгберг! Голос был запыхавшийся:

– Где ты? Только что Водная полиция позвонила Севинч на коммутатор. Горит лодка на Юргордене. Там надпись от руки с твоим именем, а еще адрес, который, похоже, Линн оставила.

Рикард крепко схватился за руль. Кровь бросилась в голову.

– Давай адрес!

– Шетулльсбаккен, 8.

– Что-то еще?

– Я связался с фирмой G4S, которая охраняет недвижимость. Дом был снят с сигнализации при помощи кода пару часов назад. Так что кто-то там есть. Я еду туда и встречу патрули с Эстермальма.

– Мы едем прямо туда. Это должен быть Йорген Кранц. И Линн. Осторожнее, держите дистанцию и дождитесь оперативную группу.