Игра в наперстки

Машина Рассолкина была чем-то похожа на его квартиру: надежная классика. Старая, но очень ухоженная модель внедорожника. Гуров даже удивился, потому что был уверен, что такая медийная личность ездит на чем-то более… Представительском. Но нет. И то, что это был любимый, рабочий автомобиль, было видно по заднему сиденью, на котором лежали книги, какие-то журналы по медицинской тематике и…

– А вот это уже интересно, – Гуров достал из кармана платок и аккуратно поднял трость Рассолкина.

– Это значит, что его убили?

– Пока еще это ничего не значит, потому что я сам лично видел у Рассолкина две или три трости. Он их менял, но эту мы заберем с собой для снятия отпечатков и микроследов.

Гуров немного соврал. Он видел только две трости. И то, что именно эту трость консультант оставил в машине, было плохим признаком.

– Так, ладно. Едем в Главк. Вы двое пока на посту, если будут какие-то новости, то звоним, – сказал Лев и поехал на работу.

Главк снова штурмовали журналисты. Лев насчитал три машины местных каналов и множество личных автомобилей. Их было несложно вычислить, потому что именно эти машины парковались вопреки всем правилам и буквально напрашивались на эвакуатор. При этом самые наглые из них еще вешали на лобовое стекло табличку «Пресса», хотя, по сути, не представляли никакое издание.

– Уже весело, – сказал сам себе под нос Гуров и прошел в Главк через служебный вход.

– Нас штурмуют? – первым делом спросил он у Верочки, еще не заходя к Орлову.

– Буквально за десять минут набежали, – отозвалась Верочка и протянула Гурову большую чашку кофе. Эти чашки использовались только для особых случаев. Не для важных гостей, а если заседание будет долгим и сложным.

– Кто наш труп? – спросил Лев.

– Уже лежит у Дарьи. Свиристелов, – ответил Петр Николаевич.

– Он был под подпиской?

– Да. Пришлось отпустить, потому что пока обвинения были слишком расплывчаты. Сами понимаете, что любой грамотный адвокат развалил бы дело в момент, – устало сказал Петр Николаевич. – Мы продержали его три дня, все это время наш деятель культуры скандалил, требовал перо и бумагу и обещал написать пьесу о своем тюремном заточении. А потом неожиданно замолчал, я уже узнал: его встречала машина, водителя не видно ни по нашим камерам, ни по словам дежурного. Свиристелов сел в машину и уехал. Машина – такси. Оплата наличными.

– Отследили маршрут?

– Да. Это было как раз несложно. Таксист довез его до Смоленского пассажа, там Игорь пошел не в офис Воронцовой, как могло показаться, а в кафе на первом этаже. Свидетели сказали, что он там часто обедал. Кафе устроено так, что есть столы в общем зале, а есть несколько в закрытой части, где можно поесть без лишних свидетелей. Вот там его и нашли.

– Снова яд?

– Да. Видимо, у нашего химика очень хороший ученик. Дарья сейчас проводит вскрытие, если можно так сказать, по горячим следам. В этот раз релаксант смешали с обычным корвалолом. Сходи к ней и узнай, что скажет.

Гуров кивнул, быстро отчитался по осмотру квартиры консультанта и встал, чтобы выйти из кабинета, когда Орлов окликнул его:

– Лев, нужно найти Рассолкина живым. Если мы получим еще и его труп, перевязанный ленточкой, то нас распнут. Наверху еще не зашевелились, серийные дела там не особо любят и старательно игнорируют, но если лавина гнусных статей станет еще выше, то мы все начнем тонуть. Пока я отобьюсь, но найдите мне Рассолкина.

– Понял, ищем, – отозвался Гуров. – Но по поводу того, насколько живым мы его найдем, если честно…

Орлов посмотрел на одного из лучших сыщиков тяжелым взглядом:

– Говори как есть.

– Сомневаюсь, что он жив. Думаю, что скорее всего его труп нам припасли на сладкое.

– Понял. Ну, значит, будем отбиваться.

Гуров кивнул и пошел в лабораторию.

Там Дарья в полной тишине, даже без привычного шуршания радио, колдовала над телом убитого скандального театрального режиссера.

– Чем порадуешь, Даш? – спросил Гуров устало. Слишком много новостей не лучшего рода было сегодня.

– Особо ничем. Но убили его красиво. Он умер без мучений, просто медленно… Заснул. Судя по слизистым, думаю, что в течение пяти-шести минут. Ужин даже не начал перевариваться, но это нормально. Одно из действий релаксанта – он останавливает пищеварение.

На столах вокруг Дарьи были разложены инструменты, а в кюветах, как понял Гуров, так как присутствовал при вскрытии уже не первый раз, содержимое внутренних органов.

– Поел он хорошо, но ничего из съеденного, скорее всего, не послужило причиной отравления. Корвалол очень сильно пахнет. Даже сейчас чувствуется.

Лев кивнул, но эксперт этого не заметила, так как была сильно увлечена, и продолжила:

– Судя по всему, ему стало плохо. Он почувствовал слабость, головокружение, онемение кончиков пальцев и решил, что у него сердечный приступ. Это сказал официант.

– Спутников у него не было?

Дарья пожала плечами, но это и не входило в ее обязанности: скорее всего, эксперт сразу сосредоточилась на месте преступления и трупе и перестала замечать окружающих людей, как обычно.