Игра в «Потрошителя»

Молодая ассистентка восхищалась Айани, как могла бы восхищаться игуаной, животным экзотическим, интересным, опасным, и понимала, что иные мужчины способны были бы потерять из-за такой женщины голову, но это было непростительно для начальника убойного отдела, который владел информацией, достаточной для того, чтобы ей не доверять, да что там — арестовать ее на месте. В этот самый момент, когда Элса Домингес входила в его кабинет, комкая в руке бумажную салфетку, инспектор в очередной раз был с Айани, возможно, в той же постели, которую она месяц тому назад делила с покойным мужем. Петра считала, что Боб Мартин не делал тайны из своих похождений частично из беспечности, а частично из тщеславия: его мужскому самолюбию льстила слава о любовных подвигах, ему нравилось оповещать о них свою ассистентку, но если он думал вызвать в ней ревность, то терял время попусту, решила она, дуя на ногти.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, Элса?

— Я насчет Уго, моего сына… Вы встречались с ним позавчера…

— Да, точно. И что с ним такое?

— Были у него проблемы, зачем отпираться, сеньорита, но он никому не причинил зла. Этот его вид, цепи, татуировки — только мода, больше ничего. Почему его подозревают? — спросила Элса, вытирая слезы.

— Среди всего прочего потому, что он принадлежит к банде с весьма скверной репутацией, у него был доступ к ключу от квартиры госпожи Розен и он не имеет алиби.

— Не имеет чего?

— Алиби. Ваш сын не смог доказать, что он был в Санта-Розе в ночь убийства.

— Да ведь он и не был там, оттого и доказать не может.

Петра Хорр спрятала лак в ящик стола и схватила карандаш и записную книжку.

— И где же он был? Хорошее алиби может спасти его от тюрьмы, Элса.

— Пусть лучше его посадят в тюрьму, чем убьют, так мне кажется.

— Кто его убьет? Расскажите, Элса, в чем замешан ваш сын. Торговля наркотиками?

— Нет-нет, так, по мелочи: марихуана, «мет». Уго во вторник занимался совсем другим, но не может говорить об этом. Знаете, что бывает со стукачами?

— Представляю.

— Но вы не знаете, что сделают с ним!

— Успокойтесь, Элса: попытаемся помочь вашему сыну.

— Уго рта не раскроет, но я скажу, только чтобы никто никогда не узнал, что это я вам все выложила, сеньорита, иначе убьют не только его, но и всю мою семью уничтожат.

Ассистентка провела Элсу в кабинет Боба Мартина, где никто не мог подслушать их разговор, отправилась в коридор к кофемашине, вернулась с двумя полными чашками и приготовилась слушать. Через двадцать минут, когда Элса Домингес ушла, позвонила на мобильник Бобу Мартину.

— Простите, шеф, что прерываю вас в ключевой момент допроса подозреваемой, но лучше бы вам одеться и быстренько приехать сюда. У меня для вас новости, — объявила она.

Вторник, 14 февраля

Через сутки после разрыва отношений с Индианой Алан Келлер захворал и две недели страдал от кишечного расстройства: такой же понос прохватил его несколько лет назад, во время поездки в Перу, — он тогда испугался даже, что его настигло проклятие инков, ведь он скупал на черном рынке сокровища доколумбовой эпохи и незаконно вывозил их из страны. Келлер отменил все свои встречи, не смог написать обзор выставки в Музее Почетного легиона — культ красоты в Викторианскую эпоху — и не попрощался с Женевьевой ван Хут перед ее отъездом в Милан, на сезонный показ мод. Он похудел на четыре килограмма и выглядел уже не стройным, а истощенным. Его желудок не принимал ничего, кроме куриного бульона и желе; он ходил пошатываясь; по ночам мучился бессонницей, если не принимал снотворное, а если принимал, то его осаждали чудовищные кошмары.

Таблетки доводили его до настоящей агонии, он видел себя заключенным в триптих Иеронима Босха «Сад радостей земных», который когда-то заворожил в музее Прадо молодого Келлера: он помнил картину во всех деталях, поскольку написал о ней одну из лучших своих статей для журнала «American Art». Он пребывал там, среди причудливых созданий голландца: совокуплялся со скотами под неприязненным взглядом Индианы, собственный банкир протыкал его вилкой, его заглатывали брат с сестрой, Женевьева глумилась над ним без всякой жалости, он тонул в экскрементах и изрыгал скорпионов. Когда действие таблеток проходило, ему удавалось проснуться, но образы сновидений его преследовали весь день. Не составляло труда их истолковать, они были слишком ясными, но никакие толкования не избавляли от них.