Игра в жизнь

Еще одна фраза показалась мне знаковой. А дело было в очень крупном городе России. И был там очень красивый и большой концертный зал. И дал я в нем при большом стечении народа огромный по размерам и на редкость удачный, как мне казалось, концерт. Публика была отзывчивая, тонко чувствующая и с юмором. Все было настолько обоюдоприятно и триумфально, что и рассказывать-то тут не о чем. Но была и маленькая заноза. Весь город в этот день был в празднике – десятилетие одной очень значительной и успешной фирмы. Повсюду были развешаны поздравления фирме, ее символы. По улицам продефилировали оркестры и девушки-барабанщицы с тамбурмажором. В городском театре прошел торжественный вечер с гостями из многих краев и стран. Оказалось, что и мой концерт – часть общего праздника. И хотя по причине собственных мероприятий никого из руководства на концерте не было, но именно фирма была спонсором моего концерта. Опять же все прекрасно! Так к чему же мой рассказ? А вот к чему. Выясняется, что добрая фирма спонсировала не только мой приезд, но и зрителей, что у тысячи этих зрителей без помощи фирмы не хватило бы денег оплатить не только одного артиста, но даже электричество, освещающее сцену в течение трех часов. Что-то тут не так! Нет, все хорошо, все почти потрясающе! Но все-таки уж слишком зависят эти любители искусства от благодетелей. Получается, благодетели решают, что им смотреть, когда и в каком количестве.

Дело к ночи – кончились официальные торжества, кончился концерт, и был я зван на дружеский ужин фирмы на четыреста персон, устроенный в обширной дискотеке с очень недурной ночной программой. Говорились тосты и здравицы, пожелания и благодарности. Напитки лились рекой, и еда была великолепна и даже чрезмерна по ночному времени. И встал один важный гость, сказал о невероятных достижениях за эти десять лет, а в финале дал формулу: «В конечном счете что определяет нашу жизнь? Объем продаж!» И мелькнуло в моей голове, что узнал я истину. И где-то в подсознании пропел оперный мощный голос:

Что наша жи-и-изнь?! – Объем продаж!

Что ж это я творю! Зачем я кусаю ласкающую меня руку? Ко мне со всей душой, а я вместо благодарности насмешничаю. Всё! Больше не буду! Это все мне снится, и сам я себе снюсь, а со спящего какой спрос?

ПРЕДО МНОЙ РАЗВОРАЧИВАЕТСЯ ВЕСЕЛЫЙ КОШМАР. Карнавал ежедневной жизни съедает мою любимую, некогда таинственную и волшебную профессию. Кругом переодетые люди. Актерами становятся все, но по неопытности играют грубовато, а иногда просто халтурят. Смокинги хороши, но матросские походки и наколки на всех пальцах как-то не соответствуют. Ночное белье «эрос» все-таки должно отличаться от вечерних туалетов для приема. Мелькает казачья форма со множеством непонятных орденов и значков, мелькают мундиры неведомых войск с устрашающими нашивками на рукавах. Летчики (герои нашего детства) в новое время форму не носят, милиционеры получили новый цвет-силуэт и стали похожи на вокзальных носильщиков. А вот все виды прислуги костюмировались хоть куда! Прохаживаются перед ресторанами с целью открывания дверей британские кучера, запорожские казаки, седовласые лорды, бритые красноармейцы, арлекины, русские богатыри, китайские фокусники и мексиканские ковбои. Заходите, мимо не проходите, к нам, к нам! А внутри!.. Я немею. Я не в силах описать хоть немногое из того совсем немногого, что видел!

Но был шест!

Металлический, блестящий,прочный, порочный,Он шел от пола и до потолка.

На нем вертелась бабочка стриптиза,Раздетая от верха и до низа.Зеркальный шар, кружась под потолком,Бросал на наши лица блики.

И блики эти были как улики –Вы все притворщики…

Потом девочка спускалась в зал и терлась о седовласого почетного гостя, он был ей указан гостеприимными хозяевами. Гость знал, что надо делать, – надо вынуть бумажку в 50 или 100 долларов и жестом дарения заложить за воздушные трусики. И были доллары в кармане. И не было жадности – чуть кольнула и отошла. Но эта девочка ведь и трусики сняла. Это, видимо, высший почет, и все оплачено. Седовласый человек притворялся польщенным, касался гладящих его рук и все повторял: «Девочка, девочка!», мучительно ожидая, когда же это все кончится. Бабочка стала располагаться возле его колен. Коллеги и поклонники смотрели, улыбаясь. Дышали носом. Блики от зеркального шара скользили по лицам. И тогда насмешливый седовласый человек сказал ей тихо: «А мама знает?»