Игра зеркальных отражений

В ту ночь, когда я призналась ему что жду ребёнка от неизвестного парня, он предложил мне дружбу. Но я-то думала, что это просто слова. А вот Тим решил иначе. И теперь он как заботливая «мамаша» сопровождал меня почти везде, даже пару раз ездил со мной в больницу. Ежедневно мы встречались в студии, потом ехали в мою квартиру, и до позднего вечера занимались всякой ерундой. Он даже попытался научить меня готовить. Наивный! Думал, что я просто не пробовала освоить кулинарию. Но довольно скоро убедился, что у меня настоящий талант… портить продукты.

Часто мы просто валялись на диване и смотрели разные фильмы. Бывало, что он засиживался за своим ноутбуком, а я устраивалась у него под боком с какой-нибудь книжечкой. Иногда он играл для меня на гитаре, и в такие моменты я едва сдерживала себя, чтобы промолчать и не признаться ему во всём.

Всё было почти так же, как и в то время что мы жили вместе, за тем лишь исключением, что теперь в нашей жизни полностью отсутствовали поцелуи и секс. Зато появились ссоры. Мелкие, глупые, но иногда такие забавные. Мы всё так же препирались, но теперь делали это как-то по-доброму. Я ворчала, что он не даёт мне пить колу, утверждая, что это вредно. И в отместку запретила ему употреблять при мне любой алкоголь. А ещё Тим попытался запретить мне ездить за рулём, якобы это тоже вредно беременным, но тут я осталась непреклонна.

В общем, было весело. Мне даже начала нравится наша странная дружба. Глядя на всё это, Катя тихо посмеивалась, а остальные — искренне удивлялись. И всё бы и дальше оставалось так же спокойно и хорошо, если бы ни очередной бзик Тима.

Два дня назад, он заявил Кармину, что нам нужно сократить время репетиций и на неопределённое время прекратить выступления. На вопрос Валеры о причинах такого требования, Тимур ответил просто: «Рина беременна».

А дальше начался хаос.

На самый популярный вопрос об отце ребёнка я с улыбкой отвечала, что сделала искусственное оплодотворение. Особенно любопытным пришлось пояснять, что после того, как я окончательно разочаровалась в мужчинах, мне в голову пришло решение завести малыша. Не уверена, что мне поверили, но больше спрашивать никто ничего не стал.

Хуже всего обстояли дела с папой. Он-то отлично знал, что никакого ЭКО я не делала, и потребовал от меня правду. Пришлось соврать ему почти то же самое, что и Тимуру. И так моя ложь покатилась по миру, как снежный ком.

Теперь про мою беременность знали все, в том числе и поклонники группы. В двух молодёжных журналах даже появились небольшие статьи о неминуемых изменениях в составе группы «ОК», но Кармин заявил, что заменять меня никем не станет. И я была ему за это очень благодарна.

Неумолимо приближался Новый год. Сейчас до него оставалось чуть больше суток, и по всему получалось, что этот праздник я буду встречать одна. Гларка сказала, что они с Кармином пойдут к его родителям, Катя с Егором тоже собирались праздновать с роднёй. Толик с Оксаной ещё вчера укатили в Эмираты, а в компании друзей Феликса я просто сойду с ума. Тим тоже собирался провести этот вечер со своей семьёй, и звал меня пойти с ним, но… я пока отказывалась. Если честно, мне было стыдно смотреть в глаза его отцу и матери. Ведь, получалось, что обманывая Тимура, врала и им тоже. Отчего я снова начинала сомневаться в правильности своего поступка.

Наверно, именно эти сомнения и заставили меня рассказать обо всём Гларе и пояснить — Кате. Мне нужен был от них совет, их поддержка и понимание. Но пока я получила только упрёки.

— Знаешь, — Глара, наконец, выудила из недр холодильника приготовленный Катей салат и снова вернулась за стол. — Даже учитывая то, как с тобой поступил Тим, ты ведёшь себя с ним слишком жестоко.

— Почему? — возмутилась я. — Мы же не встречаемся, просто дружим. Какие-то более близкие отношения у нас невозможны по многим причинам. А если он узнает что я ношу его ребёнка, то может по глупости уговорить меня связать с ним жизнь.

— Да, по-моему ты, Риночка, окончательно ослепла, если не видишь, как он с тобой носится, какими взглядами провожает, — всё тем же суровым тоном проговорила Катя. — Думай что хочешь, но я уверена — он любит тебя.

Я подавилась чаем, а, откашлявшись, начала громко смеяться. Девочки же моего веселья не разделяли. Глара лишь хмуро качала головой, а Катя и вовсе отвернулась к окну и выглядела при этом очень подавленной.

— Глупая ты, — бросила она, не глядя в мою сторону. — Сама свою жизнь ломаешь.

Почему-то эта её фраза, сказанная, как упрёк, вывела меня из себя.

— Это моя жизнь, — выпалила, без капли былого веселья. — И я сама буду решать, ломать её или нет.

— Теперь это ещё и жизнь твоего малыша, которого ты из-за собственной гордости лишаешь родного отца, — не сдавалась Кэт.