Игра зеркальных отражений

После ухода девочек, мы переместились за стол, но ни он, ни я так и не притронулись к чаю.

Было видно, что Тим хочет что-то у меня спросить, но почему-то сомневается. Будто бы, возможный ответ слишком его пугает. И всё-таки он решился:

— Рин… — начал Тимур, глядя мне в глаза с едва сдерживаемой нервозностью. — Можешь мне объяснить, что случилось между тобой и Катей? Какой такой вопрос настолько вывел вас двоих из себя? Потому что мои догадки мне слишком не нравятся.

Я напряглась, но искренне старалась не показать этого.

— Она просто пытается убедить меня в том, чтобы я рассказала предполагаемому отцу моего малыша, что он скоро станет папой, — говоря всё это мне было очень важно, сделать вид, что данная тема меня ни капли не цепляет. Что мне попросту всё равно.

Но Тима мой ответ не только не успокоил, но даже почти напугал. Что мне было вообще категорически непонятно.

— А ты, не хочешь, чтобы он знал? — поинтересовался он с какой-то странной осторожностью.

— Нет. Не хочу.

— Но почему? — не понимал мой, так называемый друг.

— Я не нужна ему. И ребёнок мой не нужен.

— Но ты ведь не можешь знать наверняка, — мрачным тоном добавил Тимур.

Я закатила глаза.

— Ты что тоже будешь мне мораль читать? Хочешь, чтобы я отправилась к нему и заявила: «Милый, помнишь наш единственный секс? Так вот, я беременна!»

— Нет, — он снова нахмурился, и казалось, весь сжался. — Совсем наоборот.

— То есть? — не поняла я.

Тогда Тим вздохнул и всё-таки посмотрел мне в глаза. И в них было столько мольбы, что мне даже показалось, будто у меня галлюцинации.

— Может это и неправильно по отношению к твоему ребёнку и его отцу, но… — он вздохнул и крепче сжал мою руку. — Я не хочу, чтобы он знал. И ещё больше не желаю, чтобы появлялся здесь и заявлял свои права на тебя.

— Ох, ничего себе! — я не смогла сдержать улыбки. — А это у нас что такое? Неужели, ревность? Или страх, что я могу снова покинуть группу?

Только Тиму явно было не до веселья. Он выглядел предельно серьёзным, и просто прожигал меня своим хмурым взглядом. Потом выпустил из рук мою ладонь и поднялся с места.

— Уходишь? Так быстро? — только теперь я осознала, что в своих насмешках явно переступила черту. По каким-то неизвестным мне причинам, для него тема нашего разговора была очень важна, а я посмела шутить над этим.

Я прошла за ним в коридор, где он поспешно натягивал свою куртку, и поймала его за рукав.

— Тим, — позвала, надеясь, что он всё-таки соизволит хотя бы попрощаться. — Ну, прости, если ляпнула что-то не то. Я ещё после перепалки с Кэт не совсем адекватна.

Он остановился, посмотрел на меня долгим совершенно непонятным взглядом, и как-то натянуто улыбнулся.

— Ты не передумала на счёт завтрашнего вечера? — спросил совершенно спокойным тоном. — Мама с папой были бы рады, если бы ты встретила праздник с нами.

— Нет, — я отрицательно качнула головой и прислонилась спиной к стене напротив него. — Хочу тишины. Дождусь боя курантов и лягу спать.

— Ну ладно, — он снова попытался улыбнуться, но в этот раз у него даже отдалённо не получилось изобразить улыбку. — В таком случае, я отдам свой подарок сейчас, — и, достав из кармана маленькую коробочку в праздничной упаковке, протянул её мне.

— Спасибо, — я, честно говоря, не ожидала от него ничего подобного, и по-настоящему растерялась.

А Тим тем временем уже открыл дверь и почти перешагнул порог. А когда я подняла голову и поймала на себе его взгляд, от его растерянности и сомнений не осталось и следа. Теперь он выглядел как человек, который всё чётко для себя решил.

— Спокойной ночи, Рина, — сказал он, вместо прощания, а потом усмехнулся сам себе и добавил: — И да, я просто ревную. Дико, и до умопомрачения.

И с этими словами скрылся на лестнице.

Я стояла у распахнутой входной двери, и вслушивалась в постепенно стихающий звук его шагов. Он быстро сбегал по ступенькам, ни на секунду не останавливаясь и не замедляя ход. Когда же всё стихло, взгляд сам собой упал на красиво завёрнутый подарок, и на душе у меня стало как-то слишком тяжело.

«Ревную…» — звучало в моей голове.

Это было так странно — слышать от Тима нечто подобное, причём столь откровенно. Но почему-то я ни капли не сомневалась, что так и есть. Ведь теперь мне стало предельно ясно, почему его так зацепил наш с Катей разговор. Ведь он считает, что она уговаривала меня открыться другому — какому-то там неизвестному, с которым я когда-то по глупости переспала.

От понимания всего этого мне стало одновременно и горько, и смешно. А в душе снова поселились сомнения, что может, у нас с Тимуром действительно может что-то получиться?

Отмахнувшись от столь нереальных и даже утопических мыслей, я снова вернулась на кухню, клацнула выключатель на электрическом чайнике и забралась на свой излюбленный подоконник. Больное любопытство не дало даже шанса на сомнение, и спустя какие-то секунды, я со страхом сжимала в руках две извлечённых из подарочной коробочки вещи. И как ни странно, глядя на них, я даже не могла сказать, какая из них пугает меня больше.