Игрушка Палача

По тем крупицам сведений, что иногда со мной делился Палач, я сделала вывод, что сейчас планета находится на стадии активного преобразования. Они просто стирают существующие на ней формы жизни и насаждают привычные им формы жизни. Терраэны перекраивают облик планеты полностью, вплоть до превращения множественных плоскогорий в удобные для них равнины.

Глава 43. Тайра

— Скажем так, не все терраэны разделяют идеи Императора. Кто-то открыто заявляет об этом, кто-то действует исподтишка, кто-то молча засовывает своё мнение поглубже и действует по его указке… — говорит Палач.

— А ты? — я напряжённо вглядываюсь в лицо Палача, скрытое маской, ожидая ответа. Отчего-то мне кажется важным узнать, что он думает по этому поводу.

— Мне плевать.

Палач растягивается на диване во весь свой внушительный рост, взмахом руки сворачивая мерцающую перед ним проекцию экрана.

— Ты не можешь быть таким равнодушным…

— Почему нет? Признаться, мне плевать на Терру, на Альтернативу и на Фаэлу все вместе взятые, а так же на все остальные планеты, потенциально годные для колонизации. Космосу плевать на судьбу отдельно взятой планетки.

Я рассмеялась, не в силах удержаться.

— Не слишком ли самонадеянно сравнивать себя с космосом?

— Ты перебила меня, не дав договорить. Я был рожден на борту Армады. И сколько бы поверхностей чужих планет ни побывало под моими ногами, в итоге я всегда возвращался сюда. Так что если за что-то я и стану переживать, так это за то, чтобы Армаду не утилизировали как можно дольше.

— Но это всего лишь корабль! А там планета, наполненная жизнью, с особенностями, присущими лишь ей одной… И если вы сейчас не видите потенциальной пользы от какого-либо участка ей поверхности, это вовсе не обозначает, что пользы нет… На Фаэле при первой высадке терраэны испепелили огромный участок пространства, казавшегося вам безжизненным, в то время как на нём под землёй созревали особо ценные и редкие коренья. Они и раньше были редкостью, необычайным лакомством, а сейчас и вовсе доступны лишь избранным… Так мало их осталось на Фаэле!

— Птички всего лишь потеряли шанс лакомиться изысканным лакомством. И только. А скольких мы, терраэны, спасли от неминуемой смерти, являя чудеса медицины, недоступной для вашего уровня развития?

— Вы не просто лишили возможности фаэлинов попробовать лакомство, как ты выразился. Вы, сами того не ведая истребили вид землероек, питавшихся этими кореньями. Их жир очень ценился за лечебные свойства… — насмешливый взгляд Палача давал понять, что он обо всём этом думает.

— Я всего лишь хочу тебе сказать, что не стоит действовать столь опрометчиво. Нужно произвести дополнительные исследования, разметить новые площадки для временных убежищ… И уже после этого приниматься за активную колонизацию.

— И сколько продлятся все эти исследования? Наука не стоит на месте. Каждый её виток открывает уже известное явление с новой, неизведанной стороны. Так может продолжаться вечно…

Я устало вздохнула:

— Отчасти ты прав. Даже если использовать, допустим, вот этот пустынный участок почвы, — я махнула рукой в сторону карты. — Может оказаться, что он тоже полон жизни… Нужно лишь стараться выбирать меньшую из зол.

— Не имеет значения ни твоё мнение, ни моё, ни чьё бы то ни было. Всё пройдёт так, как было задумано Императором. Не больше, не меньше. А все инакомыслящие рано или поздно окажутся утилизированными, как бесполезный мусор. И всё.

— Неужели нет того, кто смог бы противостоять ему? — в сердцах восклицаю я, меряя шагами пространство кабинета. Когда в очередной раз прохожу мимо Палача, он хватает меня за руку и тянет вниз, усаживая рядом с собой.

— Сейчас ты говоришь, как самая настоящая мятежница, — протягивает он, водя пальцами по коже от кисти до предплечья, вызывая нежными прикосновениями миниатюрные всполохи удовольствия. — Я знал терраэна, разделяющего взгляды, целиком и полностью схожие с твоими.

— Знал? — переспрашиваю я, зацепившись слухом за упоминание о нём в прошедшем времени. — И что же с ним стало? Ты казнил его по указке Императора?

— Нет, он, как и все остальные, уже давно смирился, сосредоточившись на другом. В конце концов, у всех есть иллюзия выбора, немного подслащающая нашу жизнь.

Палач усмехается и на время замолкает, будто погружаясь в свои воспоминания. Я осторожно прикасаюсь пальцами к его маске, поглаживая выступающие скулы. Он перехватывает мою ладонь и сильнее прижимает её к своему лицу.

— Ты говоришь так, словно знаешь о чём идёт речь. Так, словно однажды тебе пришлось смириться с дарованной тебе иллюзией выбора, примерив её на всю свою жизнь подобно маске, которую носишь, не снимая.

— Ты даже не представляешь, насколько близко ты подобралась к правде, моя маленькая птичка.

Палач тянет меня на себя, пытаясь уложить рядом с собой. Я вырываюсь и отодвигаюсь от него.

— Ты обещал снять свою маску. Я хочу видеть то, что находится под ней.

— Тебе не понравится, то, что ты увидишь под ней.

Палач садится рядом со мной, опираясь локтями на колени, искоса смотря на меня.