Игрушка (СИ)

Чарнота огляделся, подошёл к окну. Из окна открывался хороший вид на Каланчёвскую площадь. Было видно два вокзала, а третий, видимо, находился на той стороне, что и гостиница. Григорий Лукьянович удовлетворённо хмыкнул и вышел в коридор, чтобы разведать: где же всё-таки то помещение, без которого нормальной жизни человеческой быть не может, а, тем более, в гостинице. Он всё это нашёл в конце коридора. В помещении стоял ряд умывальников и имелось две двери. За одной Чарнота обнаружил унитаз (чистый и даже на полочке аккуратно сложенной стопкой лежала нарезанная из газет бумага). Другая дверь вела в душевую комнату, где стояла ещё и белая эмалированная ванна. Из крана текла холодная вода, а вот горячую воду, по всей видимости, нужно было готовить с помощью дровяного котла, который стоял тут же и от которого шла труба к ванной, заканчивающаяся отдельным краном. Лежащая у котла охапка берёзовых дров, натолкнула Чарноту на мысль - искупаться. В саквояже у него имелась коробка французских спичек, за которой он и отправился. Взяв спички и закрывая номер, Чарнота оставил в притворе двери записку для Людмилы на клочке немецкой газеты. В записке он указал где его искать, если та вернётся раньше, чем он осуществит задуманное.

225 С помощью газетных нарезок из туалета и бересты, содранной с нескольких поленьев, Чарнота быстро разжёг огонь в топке котла. Уже через десять минут в ванной комнате стало тепло, а из крана потекла тёплая вода. Выходя из ванной комнаты, Чарнота чуть ни столкнулся с бабой. Толстая, краснощёкая, она возмущённо заговорила:

"Это чтой-то ты гражданин, самоуправничаешь? Помыться хотите, - вдруг перешла она на вы, - обратитесь к Егору Петровичу, а он скажет мне, а самоуправничать зачем же".

Чарнота заулыбался и примирительным тоном сказал:

"Ничего, ничего я бы и сам управился". С этими словами он вынул из кармана пачку советских рублей и один рубль протянул бабе. Та, с проворством не соответствующем её комплекции, ухватила чаевые, вмиг подобрела и предложила принести полотенце.

"Неси, неси милая и посмотри, чтоб вода в ванную набиралась, а я тебя отблагодарю. Нас двое и мы с дороги; и нам помыться надо".

"Всё сделаю, не беспокойся, барин, - сказала баба, но спохватилась и поправилась, - товарищ".

"Ну, вот и хорошо", - сказал Григорий Лукьянович; этой примирительной фразой показав ей, что как будто и не заметил её оговорки.

Чарнота вернулся к номеру, но не успел он открыть дверь, как с лестницы в коридор вышла Людмила. В правой руке она несла сумку, сделанную из сетки, туго набитую газетными свёртками. Войдя в комнату, 226она стала выкладывать на стол содержимое сумки, сказав при этом Чарноте, чтобы тот разворачивал газетные свёртки. Разворачивая их, он выставил на стол бутылку шампанского, выложил сырокопчёную колбасу, круглый, ещё тёплый хлеб, зелёный лук, огурцы, яблоки, конфеты и банку шпрот.

"Боюсь, что шпроты нам нечем будет открыть", - рассматривая банку и сокрушённо покачивая головой, сказал Чарнота.

В дверь постучали. Чарнота улыбнулся и добавил к сказанному:

"Хотя, возможно, сейчас этот вопрос мы и разрешим положительно".- Он подошёл к двери и открыл её. На пороге стояла та баба - истопница.

"Ванна готова и полотенчики я там повесила".

"Спасибо, милая. А как же тебя зовут?" - спросил Чарнота.

"Фёкла", - был ответ.

"Феклуша, вот тебе за хлопоты. - И Чарнота протянул бабе ещё один рубль. - А скажи, не будет ли у тебя приспособления, чтобы вот это открыть. - И он показал Фёкле банку шпрот. - Или нож такой, которым не только хлеб можно было бы резать, но и дрова колоть".

Фёкла поняла юмор насчёт ножа и, улыбнувшись (отчего её лицо преобразилось из бабьего в детское, наивное - с ямочками на щеках), сказала:

"Да, да есть у меня, - консевры открывать. Счас принесу".

Пока Фёкла ходила за консервным ножом, Чарнота выложил на стол всю свою советскую наличность, но купюр достоинством в один рубль уже не было. Людмила поняла в чём дело и подсказала:

227 "Да дай ей пятёрку и всё".

Чарнота кивнул в знак согласия и спрятал деньги в карман.

"Люсенька, у меня есть семь тысяч американских долларов. Где бы я мог их обменять?" - спросил он.

"Я думаю, что лучше всего в этом поможет нам Никита. Он или сам их у тебя купит, или обменяет по хорошему курсу. Я с ним поговорю".

В дверь вновь постучали. Фёкла принесла консервный нож и ещё раз напомнила о том, что ванная готова.

"Спасибо, Феклуша, мы идём", - успокоил её Чарнота. Та кивнула и удалилась.

"Люсенька, хочешь ванную принять?" - спросил он.

"С удовольствием. Куда идти?" - в свою очередь спросила та.

"Пошли, я тебе всё покажу". И они вышли в коридор.

Вернувшись в номер, Чарнота занялся подготовкой стола: нарезал перочинным ножом хлеб, открыл шпроты, расставил принесённый Фёклой по просьбе Людмилы, тарелки. Закончив по своему мужскому разумению с этим делом, он поставил стул к окну и уселся ждать. Скоро ему надоело смотреть в окно, и он достал из саквояжа заветную красную книжицу. Было прочитано уже значительно больше половины.