Игрушка Тёмного Лорда

Кира сбросила халат и пару минут постояла у зеркала. Она хотела, чтобы он вошёл, поняла она. Принять с ним душ, целуясь и лаская друг друга, вместе упасть в душистую воду, дать ему вытереть себя и дать ей вытереть и возбудить его…

Но она была совершенно одна в полутёмной ванной. И, когда она наконец с наслаждением вздохнула, прислоняясь к стенке под горячим душем, никто не присоединился к ней.

А когда Кира вышла в совершенно тёмные покои профессора, она обнаружила, что тот уже спал. Совершенно бессовестно, как обычный смертный, обхватив руками подушку и повернув голову набок.

У него были красивые ресницы, подумала Кира, подходя близко-близко. Она так и не оделась после душа и едва вытерлась, и сейчас, возбуждённая горячей водой и его близостью, она наполовину хотела, чтобы он открыл глаза.

Но она ни за что бы не стала его будить.

Он доверял ей, поняла она. Он не следил за ней из-под опущенных ресниц, не устраивал ей испытаний, не жаждал посмотреть, что она будет делать. Просто спал, подставив ей спину.

Несколько минут Кира смотрела на спящего профессора Деннета, пока не поняла, что вот-вот заснёт сама. А потом забралась под одеяло и легла рядом.

Стоило, наверное, попросить профессора разбудить её пораньше, чтобы уйти до рассвета, сонно подумала она. Ведь завтра снова начнутся занятия.

Впрочем, она была уверена, он об этом позаботится.

Ей снилось, будто её захлёстывает чужая память. Тысячи дней, тысячи ночей, минута за минутой – восторгов, поражений, прочитанных книг, детских снов. Кира пыталась поймать одну из них, прижать ласточкой к груди, принести тому, кто, она знала, ждал этих вестей, как заключённые в одиночной камере ждут лязга отпирающейся решётки. Но они ускользали, выскальзывали между пальцев, просыпались песком, и в её голове не оставалось ничего.

Потому что тот, другой, должен был передать ей свою жажду. Свою власть, своё желание, свою силу. Она была ещё девушкой, нераспустившимся до конца цветком, но он был мужчиной, и видел в ней женщину. И под его взглядом она менялась: ей уже недостаточно было улыбки и взгляда, объятий и тепла. Ей нужно было другое: острое и жгучее желание, рождённое из адской смеси покорности и бунта, подчинения и наслаждения, страдания и страсти. Ей нужна была боль. Боль, которую давал бы ей он – и которую принимала бы она.

А потом она поняла, что не спит.

… Кира вскрикнула: её обжёг холодный воздух. Ни одеяла, ни тёплой постели: она стояла посреди ночной террасы совершенно обнажённая и прижатая лицом к твёрдому деревянному столбу. Её руки были задраны наверх и связаны запястьями вместе так, что привязанная Кира была вынуждена стоять на носках. Грубые пеньковые верёвки обхватывали её лодыжки, и голова едва заметно кружилась от чужой магии: профессор заставил её проснуться только сейчас.

А потом её взгляд упал на камень под её ногами, от которого исходило тепло, и она увидела призрачное мерцание линий ритуального круга.

Всё было очень по-взрослому, с дрожью подумала она. Настолько, что она совсем не была уверена, чего она хотела: умолять, чтобы он отвязал её, с трепетом ждать, когда он к ней прикоснётся, или изо всех сил звать на помощь. Вот какого чёрта она сказала вчера, что не смеет протестовать против его наказания?

– Кто-то очень хотел, чтобы мы совершили ритуал, прерванный досадной помехой в бальном зале, – раздался насмешливый голос за её спиной. – Всё ещё хотите этого, мисс Риаз? Или предпочтёте, чтобы я принёс вам подушку и одеяло прямо сюда и дал досмотреть невинные сны?

– Сны, – выпалила Кира не колеблясь. – Беру сны. Без сомнений.

Прохладные пальцы коснулись её, рисуя узоры на голой спине.

– Я ведь могу предложить вам занятие куда интереснее, – задумчиво сказал профессор. – Хотите увидеть меня на своём месте? С узлами я вам помогу.

Кира поперхнулась.

– Что?

– Вам прочистить уши, мисс Риаз? Возможно, – он легко дунул вниз её спины, – что-нибудь ещё?

Кира вздрогнула. Его тон снова сделался опасным.

Раздеть его, привязать к столбу, обхватить сзади за ягодицы, спину, бёдра, прочувствовать, что он в полной её власти…

Она невольно облизнула языком губы. Это было соблазнительно. Очень. Он увидит, каково это – быть на её месте, а она…

… Совершенно не будет знать, что делать со взрослым и сильным обнажённым мужчиной, находящимся полностью в её власти. Кроме как отвязать его и передать ему полный контроль – и себя.

Его губы чувственной лаской скользнули от её плеча к горлу.

– Вы ведь боитесь принимать такие решения, – услышала она шёпот. – И боитесь того, что я сейчас сделаю с вами. Но хотите этого всё равно.

– Что? – Её голос дрожал, как ива на ветру. – Что вы хотите со мной сделать?

Что-то коснулось её бедра. Кира опустила взгляд – и с холодком увидела в руке профессора тонкий прут.

Он провёл упругой розгой по её нежной коже.

– Всё. Начиная с того, чтобы показать вам, как я был зол, когда вы упомянули имя того, кого я не буду называть, лёжа полуголой в моей постели. На простынях, с которых я должен слышать только одно имя – моё.

– Дуайт или Рональд?

Она тут же пожалела о своей дерзости. Но было поздно.