Игрушка Тёмного Лорда

Свистнуло в воздухе, и её ягодицы ожгла розга.

– То имя, которое я позволю вам произнести, – сообщил ледяной шёпот. – И пока вы не получили права ни на одно.

Он прислонился к ней сзади всем телом. Тонкие пальцы медленно прошлись по её бокам, как по клавишам фортепиано, и снова поднялись вверх, обрисовывая её изгибы. Кира закусила губу.

– Если хотите что-то прикусить, – насмешливо сообщил её мучитель, – кусайте это.

Между её губ лёг тонкий ивовый прут. Тот же, что ожёг её минуту назад.

– И не бойтесь меня обобрать. У меня есть ещё.

В доказательство его слов ещё один прут скользнул вниз по её шее, отгибая вьющиеся рыжие пряди в сторону. Прохладное щекотное прикосновение к позвоночнику было бы даже приятно, не знай она, что оно вот-вот превратится…

В хлёсткий удар, боли от которого не ожидала даже она. В глазах Киры показались слёзы, она задохнулась, ожидая, что он поймёт и остановится…

Как две розги с такой же силой одновременно впечатались в её кожу, завершая невидимый ей узор. По спине потекла кровь, и одновременно она ощутила что-то странное, будто кровь принадлежала не ей. Боль была внезапной, мгновенной и резкой, и так же мгновенно ушла.

А потом в неё хлынула магия.

Кира застонала; её ноги подогнулись, и она упала бы, не будь она привязана. Это было, словно она вся стала летящей живой тьмой; словно мрак, сгустившись, сам занимался с ней любовью, лаская её грудь и проникая между её ног, дразня острые вершинки грудей и покрывая поцелуями прижатое к столбу лицо. Словно клубящийся плащ из абсолютной темноты, встретившей её когда-то в подземелье, проник сквозь стены, и готов был вонзиться в неё, лишив невинности прямо сейчас.

– Да, – прошептала она, запрокидывая голову. – Да.

Розга выпала из её рта, скатываясь на грудь. И она едва почувствовала, как кончик прута, смоченный в чём-то, рисует у неё на груди ещё одну руну.

А потом верёвки соскользнули, сильные руки обхватили её, опуская в центр круга, и тьма забрала её.

– … Открой глаза, мальчик. Всё закончилось.

Бледный мужчина, лежащий на кровати в незнакомой комнате, был едва ли моложе профессора Деннета, которого она знала его сейчас. Но у профессора никогда не было ни такой мертвенной бледности, ни такого хриплого, еле слышного, почти агонизирующего дыхания.

И голос, пытавшийся вернуть его к жизни, был ей знаком. Мэтр Антейн собственной персоной.

– Рональд, – позвал он. – Ах, ты же теперь Дуайт… Неважно. Ты всё равно будешь терять память ещё несколько недель. Побочные эффекты, мальчик. С тобой не церемонились.

Невидимая Кира шагнула вперёд.

Лорд-ректор сидел у постели в неглубоком кресле. Комната была обставлена скромно и строго, но с таким безупречным вкусом, что перед ней меркла даже уютная спальня Киры в Академии.

Веки лежащего на кровати профессора дрогнули, и лорд-ректор подошёл к нему, захватив стакан воды.

– Пей.

Тот жадно приник к стакану, глотая снова и снова. Наконец он слабо кивнул и снова откинулся на подушки.

– Кто вы? – негромко спросил он. – И что вы делаете рядом со мной?

– Ты был моим лучшим студентом в Академии, Дуайт. И одним из лучших боевых магов мира. Собственно, ты до сих пор им являешься. С тобой случилось несчастье, и я приехал, чтобы попробовать помочь.

– Мы… в госпитале? В больнице?

Мэтр Антейн покачал головой.

– В одном из закрытых зданий Протектората. Сейчас оно пустует. Мы решили, что тебе стоит восстановиться в тишине, вдали от любопытствующих глаз. Тебе показан покой.

Он прищурился.

– Тебе ведь знакомы понятия «Протекторат» и «Академия», верно?

– Да, – поколебавшись, произнёс профессор. – Меня зовут Дуайт?

– Дуайт Деннет. Ты помнишь о себе что-нибудь ещё?

Молчание. Короткое, но паника, отразившаяся на лице того, кто лежал на кровати, не ускользнула ни от Киры, ни от лорда-ректора.

– С тобой всё будет в порядке, – мягко сказал он. – Физически ты восстановишься за пару недель. Память ещё будет некоторое время ухудшаться, увы, но придёт в норму спустя пару месяцев. Ты можешь забывать, кто я такой, но я напомню.

– Что со мной произошло?

– Автокатастрофа, – без малейших колебаний сообщил лорд-ректор. – Ты не помнишь совсем ничего? Сегодняшнее утро, например? Мы говорили.

Его настороженный взгляд выдавал напряжение, почти страх.

Этим утром, с ужасом поняла Кира. Профессора Деннета лишили памяти этим утром. Не было никакого несчастного случая. «С тобой не церемонились».

– Я совершенно ничего не помню, – бесстрастно сказал профессор. – Это несколько… неуютно. Вы не напомните, о чём мы говорили этим утром?

– Ничего особенного, – вздохнул лорд-ректор. В его голосе не слышалось облегчения, но лицо заметно расслабилось. – Мы говорили о смерти и её неизбежности. О новом начале. О том, что ничто никогда не бывает потеряно. Точнее, я говорил, а ты…

Он помолчал.

– Неважно. Важно то, что мы должны следить за твоим состоянием как можно пристальнее, чтобы не случилось нового кризиса. Если ты вспомнишь хоть что-то, это добрый знак. Может быть, какие-то проблески?

Лорд-ректор не отрывал глаз от лежащего. Тот поколебался.