Игры Богов. Книга первая. Захватчик: Тропою войны

–Они думают, что испугали нас?!– выкрикнул предводитель большого отряда, каюм Хатым. – Посмотрите! Их же в два раза меньше, чем нас! Эй! Теймур! Неужели ты думаешь победить в этом бою? Сдавайся так и, может, быть, я позволю тебе остаться вождём клана, в который мы соберём всех ненужных стариков и старух! Как тебе это?

И громогласный хохот всколыхнул степь и поднял в небо стайки мелких пташек, прячущихся в густой траве.

Хатым, уверенный в своей победе, высокомерно подперев бок, смеялся и ждал.

Но гробовое молчание со стороны противника раздражало его всё больше и больше и он, вытянув руку, скомандовал безумным ором:

–В перё-о-од!

И вся неорганизованная толпа гогочущих всадников, подгоняемых жаждой крови и бойни, десятилетиями копившая в своих генах былую удаль, устремилась вперёд, готовая разорвать первого попавшегося ей на пути на мелкие части.

Но как только до невозмутимого противника оставалось совсем немного, земля неожиданно всколыхнулась и самые кровожадные тургары, нёсшиеся в первых рядах, исчезли из виду.

Успевшие встать на дыбы более медлительные всадники увидели, как их собраться провалились в глубокие рвы, моментально открытые замаскированными под траву бревенчатыми решётками с прикреплёнными к ним кольями.

И-и-раз!

Решётки опустились на рвы кольями вниз.

И-и-два!

Изумлённые тургары наблюдали за поднимающимися решётками, на кольях которых корчились и извивались от боли их уже мёртвые и ещё живые товарищи.

Ужас и страх сковали одновременно ещё недавно таких уверенных и бравых тургар и некоторые хотели уже повернуть лошадей, но грозный окрик Хатыма остановил их:

– В обход!– заорал он

Но пока паника уже во всю властвовала в рядах неподготовленной к боевым действиям армии и оставшиеся в живых тургары, толкая друг друга, пытались выскочить из общей кучи, тучи стрел обрушились на их головы, пронзая их тонкие кожаные куртки и шапки.

Крики боли, вопли и стон накрыли степь, давно забывшую ужасы войны.

По лесу разносится запах жареной дичи, идущий с тёмной, скрытой от глаз густыми еловыми ветками, поляне с полыхающим костром и жарящейся на вертеле тушкой прыгающего ещё несколько часов назад зайца.

У костра сидит Кантимир, перебирая толстым суком горящие угли.

Чуть дальше, у ствола дерева огонь освещает связанную по рукам и ногам спящую Йорку с воткнутым в рот кляпом.

Рядом раздаётся слабый шорох.

Кантимир, положив руку на рукоятку ножа, поворачивает голову в сторону шума и через мгновение видит выходящего к нему Ратибора.

–Как ты? – поднимается он навстречу другу.

–В порядке.

–Не заподозрили?

–Нет, – качает головой охотник и направляется к девушке:

–Зачем так связал?– спрашивает он друга.

– Прыткая больно, да царапучая, – отвечает Кантимир, поворачивая вертел, – ты есть будешь?

Ратибор отрицательно качает головой и присаживается напротив девушки.

–Вон, всего обцарапала, пока тащил, – продолжает Кантимир, поворачивая к другу спину, на которой видны глубокие, местами со следами запёкшейся крови, длинные царапины.

Ратибор осторожно дотрагивается до её руки и девушка, вздрогнув, открывает глаза.

–Не бойся, милая, – ласково начинает он, – никто тебя не обидит, – и осторожно вытаскивает кляп.

Йорка сильнее упирается в дерево, словно хочет укрыться в нём:

– Зачем ты так? Мы же приняли как своего, рану лечили, на ноги подняли.

Ратибор садится ближе к ней на колени и тянет руку к золотистым кудрям, осторожно убирая локон со лба девушки:

– Люба ты мне. Люба. Да отец твой в отказ пошёл.

Йорка отдёргивает голову:

–Так, значит, и решился на…

–Не гневись, милая, – перебивает её охотник, приближая своё лицо.

Горящие страстью глаза жадно впиваются взглядом в каждый миллиметр лица девушки. Горячее дыхание обдаёт теплом её охладевшую от ночи кожу.

– Ничего не могу с собой поделать. Околдовала ты меня, Йорочка, как никто другой, околдовала – нежно шепчет мужчина пересохшими от желания губами в самое ухо избранницы, – жить не могу без тебя.

Горячие губы осторожным поцелуем дотрагиваются до уха, спускаются к шее, плечу, упругой груди.

Крепкие руки ласкают натянутое струной напряжённое тело, ослабляя стягивающие верёвки.

– Полюби меня, милая,– страстно шепчут истомившиеся от долгого ожидания губы, – и всё, что только пожелаешь, станет твоим.

Ратиборг находит её уста, крепко целует их, но тут же девушка кусает его губу. Не ожидая такого сопротивления, мужчина отстраняется от неё и, слизнув языком выступившую капельку крови, улыбаясь, словно ничего и не произошло, гладит Йорку по волосам и встаёт:

–Ничего. Время терпит. Долго ждал, подожду ещё.

Глава 22

Луна освещает уставшую от дневного побоища степь. В её свете тёмными тенями кружатся в небе крылатые вороны- падальщики, созывая братьев на свежее пиршество.

Явившийся к уже окончанию битвы Юкумай вместе со своими людьми проворно добивал оставшихся в живых тургар, всем своим видом показывая и свою якобы причастность к великой победе каюма.