Игры Немезиды

— Теперь, когда мы перехватили инициативу, — сказал он, — очень важно поддерживать строгую дисциплину. Мы как будто отправились на долгое задание, как в те времена, когда еще не изобрели эпштейновский двигатель. Месяцы, возможно, годы в обществе воинов и исследователей. Здесь нет места для чужаков и нет чужих. Я знаю, вы расстроены...

— Нет, сэр, я не...

— Я знаю, вы расстроены, потому что я вызвал вас из-за такого пустяка как браслет. Это кажется мелочью, и так оно и есть. Но если бы я дожидался, пока произойдет что-то серьезное, то очень быстро это стало бы вопросом жизни и смерти. А у меня нет возможности изображать джентльмена.

— Понимаю, сэр.

— Рад это слышать.

Он протянул руку ладонью вверх. Бэббидж смахнула слезу тыльной стороной руки и пошарила в кармане. Она достала браслет и сжала его в кулаке всего на секунду. Что бы эта безделушка для нее ни значила, отдать ее означало принести жертву. Советер накрыл рукой тонкую серебряную цепочку с крохотной подвеской в виде птички. Он постарался смягчить свои слова улыбкой.

— Свободны.

Когда она закрыла за собой дверь, Советер вернулся к компьютеру. Поступило новое сообщение от Кортасара. Он поежился. С тех пор как астеры спустили курок, этот ученый, любимчик Дуарте, посылал всё новые и новые сообщения. Его энтузиазм смущал Советера. Сам этот человек его пугал, а его увлеченность их проектом на новой станции Лакония была сродни сексуальной.

Но долг есть долг. Советер выбросил безделушку Бэббидж в утилизатор и открыл сообщение. Кортасар находился слишком близко к камере, а может, по каким-то соображениям решил остаться слегка не в фокусе. Но его широкий подбородок и жидкие черные волосы ни с чем не спутаешь. Советер потер руки, словно подсознательно пытался их вымыть.

— Капитан Советер, — сказал странный коротышка. — Рад сообщить, что образец прибыл в целости и сохранности. Благодарю за то, что взяли над ним шефство после его вызволения. Правда, я с сожалением узнал, что флот отстает от расписания.

— Всего на несколько дней в многомесячном путешествии, — сказал Советер и экрану, и самому себе. — Мы нагоним отставание.

— Я знаю, вы в курсе, что время и припасы будут в дефиците, пока мы не заставим эту штуковину нам подчиняться. Чтобы сократить этот дефицит, исследовательская группа подготовила чертежи и спецификации для некоторых изменений на «Барките», чтобы он мог состыковаться с образцом. Кое-какими модификациями ваши инженеры могут заняться в пути. И конечно, если у вас есть вопросы, я в вашем распоряжении. Конец связи.

На экране возникла серия технических чертежей. Этого было более чем достаточно, чтобы взбеленить Советера. Они называли инопланетные технологии протомолекулой, но, конечно же, эти микрочастички агрессивной жизненной формы, забравшиеся так далеко, были лишь одним из многочисленных инструментов чего-то большего. И если Кортасар верно интерпретировал сверхсекретные данные экспериментов ФМРК, то человечеству будет куда проще приручить и использовать протомолекулу.

И все же модификации, которые хотел сделать на «Барките» Кортасар, до омерзения напоминали нечто живое. Как будто они не конструируют новую шлюзовую камеру корабля, а скорее врезают в него какой-то здоровенный протез.

Это начало чего-то совершенно нового и мощного, и если этим не воспользуются приличные люди, то воспользуются мерзавцы. Вот что сказал им адмирал Дуарте тем вечером, когда переманил Советера на свою сторону. Тогда это было верно, верно и сейчас. Советер включил камеру, поправил прическу и нажал на запись.

«Сообщение получено. Я сейчас же передам чертежи инженерам. Если у них возникнут сомнения, мы с вами свяжемся». Коротко и ясно, минималистично, но вежливо. Профессионально. Она надеялся, что сообщение выглядит профессиональным. Советер пересмотрел его, чтобы точно убедиться, и хотел переписать, заменив «сомнения» на «вопросы», но потом решил, что это слишком. Как только он послал сообщение, система чирикнула.

— Капитан, Медина дала нам добро.

— Да неужели, мистер Когома? Как мило с их стороны. А как разрешилась та ситуация с номером посылки?

— Сухогруз пришвартовался в доке станции, сэр.

Значит, доходягам достанется еще один корабль. Если бы «Тореадор» знал, откуда дует ветер, то на всех парах бросился бы к той малопригодной для жизни планете, откуда прилетел, чтобы попытаться там выжить без потерянных припасов. Потому что Вольный флот заграбастывал все корабли, проходящие через станцию, тем самым обрекая колонии умирать с голоду. Ослабляя их. К тому времени как астеры сообразят, что они оказались в арьергарде истории, Дуарте уже получит всё, что хотел.