Игры Немезиды

Уже тогда, с Рокку, Марко начинал культивировать образ лидера. И получалось неплохо. Как бы худо не оборачивалось дело, он всегда умел представить каждое новое препятствие чем-то, что он предвидел, а каждое решение — даже то, к которому не имел никакого отношения — как следствие своих выдающихся способностей. Однажды он объяснил, как ему это удаётся.

Хитрость в том, сказал он, чтобы иметь простой план, который хотя бы отчасти выполним, и ставить на него. А также иметь альтернативу, которая может сработать только в одном случае из сотни, и если шанс выпадет — ты бог. Если сработает вариант, где шансы один к двадцати — ты умнее всех вокруг. А если выпадет тот, что один к пяти, все решат, что ты знал, как действовать. Ну, а если ничего не сработает — у тебя всё же остаётся тот, первый план, что всегда может выиграть.

Если о Марко можно было сказать в двух словах — это звучало так: всегда побеждай.

За все прошедшие годы Наоми не раз гадала — где было её место на этой его шкале? Один шанс из сотни или верное дело? Она никогда не знала и вряд ли узнает. Ей это больше не важно, просто желание почесать давно потерянный палец.

Сейчас она снова оказалась здесь, делала то, чего он хотел. Она — часть планов Марко, каковы бы они ни были. Только на этот раз она понимала, с кем имеет дело. Она больше не та девочка, которую Марко обманом вовлёк в организацию подрыва «Гамарры», не подросток, теряющий голову от любви. А Филип — не младенец, которого можно похитить и держать как залог её подчинения. Её молчания.

А значит, возможно, это — тот самый шанс, которого Наоми хотела. Может быть, Марко ошибся, вызвав её. Она отбросила эту мысль. Слишком сложно, слишком опасно. Велика вероятность, что именно этого Марко и ждёт.

Чтобы найти нужный адрес, пришлось целый час рыться в станционном справочнике, хотя она знала, что ищет. Неизвестно, чем именно занималась компания «Экспорт внешнего кольца», однако она выглядела настолько сомнительной, что с ней не хотелось иметь дело, и так хорошо осведомлённой, что раньше экипажа узнала о претензиях Марса на «Росинант». Наоми отыскала ее физический адрес — не тот причал, на котором она была в последний раз — и заказала кар.

Ангары у космопорта постоянно менялись — результат торговли, необходимости эффективно использовать каждый клочок свободного пространства, сроков договоров аренды и загруженности. Табличка на входной двери из закалённого стекла гласила: «Экспорт внешнего кольца», но спустя неделю, день или час здесь могло оказаться что угодно.

Молодой человек за стойкой улыбнулся ей. Его волосы были коротко пострижены, а кожа на пару тонов темнее, чем у Наоми. Очки в стальной оправе могли служить как украшением, так и устройством связи. Она никогда его прежде не видела.

— Привет, — сказала Наоми.

— Мисс Нагата, — произнёс молодой человек, как будто они давно знакомы. — Сколько лет. К сожалению, должен сказать, что в данный момент у нас нет работы, подходящей для вашего корабля.

— Я здесь не за этим, — сказала она. — Мне нужно нанять корабль. И без шума.

Выражение лица человека за стойкой не изменилось.

— Это может потребовать больших затрат.

— Нужно перевезти группу, не больше двадцати человек.

— Корабль потребуется надолго?

— Не знаю.

— Груз будет?

— Нет.

Взгляд молодого человека на минуту стал рассеянным. Значит, очки всё же средство связи. Наоми скрестила руки

Один шанс из сотни, думала она, я появляюсь с собственным боевым кораблём, готовым увезти людей с Цереры. Один из двадцати — я знаю того, кто согласится помочь. Она задумалась — а каков план «один из пяти»? В чём он уверен?

Взгляд человека за стойкой опять сосредоточился на ней.

— Думаю, мы можем вам помочь.

Глава пятнадцатая 

Алекс

Поездка в больницу была похожа на ночной кошмар. Когда машина рванула по коридорам, начало действовать обезболивающее. Смесь боли и напряжения в теле превратилась в глубинное чувство беспокойства, ощущение, будто что-то не так. А как только они оказались у входа в приемный покой, время рассыпалось, сознание то уплывало, то возвращалось. Никто из медиков не обращал на него особого внимания.

Все занимались Бобби.

Ее глаза были закрыты, изо рта выходила пластиковая трубка, не давая челюстям сомкнуться. Со своего места Алекс видел только часть дисплея ее каталки и не знал, как интерпретировать то, что видит. Голоса медиков были обрывочными и напряженными. Слова и фразы словно пытались накачать и поддерживать в Алексе панику. Тело Бобби было вялым. Он говорил себе, что она не умерла. Если бы умерла, ее бы не пытались спасти. Алекс надеялся, что это так.

В палате экстренной помощи его положили на автоматическую хирургическую койку, не сильно отличающуюся от тех, что имелись на «Росинанте». Сканирование заняло минуты полторы, но казалось, будто оно длится вечность. Алекс всё вертелся по сторонам в поисках Бобби, но потом вспомнил, что она в другой палате. Но даже тогда он не понял, насколько повлияли на его мозг ранения и обезболивающие, пока не пришли полицейские и он не попытался объяснить, что случилось.

***