Икар

Второго января состоялось другое празднество. Пришел Дом, пришли Кид и Мэтти. В три часа они дружно встали и прокричали «ура», когда посыльный из «Доброй воли»[15] забрал инвалидное кресло, в котором Джек больше не нуждался.

— Заходите через месяц, — сказал посыльному Кид. — У нас есть еще парочка костылей, они нам тоже не понадобятся.

Через пару недель после этого Кид вышел из кабины лифта и увидел Джека, который встретил его взволнованным взглядом. Кид направился было, как обычно, в тренажерную комнату, но Джек остановил его и указал на гостиную. Кид не понял, в чем дело, однако вошел в комнату, повинуясь взгляду Джека.

А взгляд Джека был устремлен на новую картину, которая висела в гостиной на стене. Одинокая картина, озаренная мягким потолочным светом. Небольшая, фута два на три. Но при этом картина главенствовала в комнате. Кид обернулся и посмотрел на своего друга и пациента: в глазах Джека сверкали набежавшие слезы.

— Ты знаешь, что это такое? — спросил он Кида.

Кид кивнул.

— Хоппер. Раньше я ни разу не видел оригиналов.

— Я не думал, что готов приобрести эту картину, но некоторое время назад связался с агентами, и мне сообщили, что ее выставляют на аукцион… и я решил, что уже пора.

— Пора — что?

— Сделать то, что я должен был сделать. В каком-то смысле сдержать обещание. Чтобы иметь что-то красивое, чем можно было бы любоваться.

— Ты считаешь, что это красиво?

Джек с неподдельным удивлением спросил:

— А ты так не считаешь?

Кид пожал плечами и писклявым голосом произнес:

— Я считаю Эдварда Хоппера депрессивным вариантом Нормана Рокуэлла.[16]

У Джека от изумления отвисла челюсть.

— Как-как?

Кид ухмыльнулся.

— Джек, — сказал он. — Я ни фига не смыслю в искусстве. Я просто цитирую.

— Кого-то из членов твоей треклятой Команды?

Кид кивнул.

— Новенькую. Вот уж она в искусстве разбирается.

— Окажи мне любезность и передай ей, пусть катится на все четыре стороны.

Кид рассмеялся.

— Ты не захочешь знакомиться с ней, Джек, после того, что я только что узнал о ней.

— Эта чертова Команда, — пробормотал Джек. — Я даже не верю, что она существует.

Продолжая хохотать, Кид проговорил:

— Существует, существует. Между прочим, про Новенькую написано во вчерашней «Нью-Йорк таймс». Она знаменитость.

— Даже не вздумай ее сюда приводить. Не позволю ей смотреть на моего Хоппера, черт побери!

— Я просто шучу, Джек. По-моему, картина чудесная. И ей бы она тоже понравилась.

— Твоя паршивая Команда, — упрямо проворчал Джек.

— Потрясающе красивая картина, Джек. Клянусь.

Джек вопросительно поднял брови, и Кид горячо добавил:

— Правда. Очень, очень красивая.

Джек нахмурился. Немного помолчав, кивнул, словно последние слова Кида его устроили.

— Ладно, можешь остаться, — сказал он и еще раз повторил: — Треклятая Команда.

В середине февраля Кид как-то раз пришел на утреннюю тренировку в таком виде, что можно было подумать, будто он не спал всю ночь. Вскоре Джек установил, что так оно и было.

— Гробовщица, — сказал Кид, словно это все объясняло.

Когда Джек помахал рукой, говоря этим жестом: «Выкладывай подробности», Кид добавил:

— Была особенная ночь.

— В каком смысле особенная?

Джек не хотел позволить Киду сорваться с крючка. Беседы о жизни Кида помогали ему во время занятий. Разговоры об интимной жизни его юного друга вызывали у Джека крайнее любопытство. И он вынужден был признаться себе, что начинает немножко завидовать Киду.

Кид явно чувствовал себя неловко. Он нервничал, поводил плечами, качал головой.

— Она слишком глубоко уходит в наши отношения. Эмоционально глубоко.

— Поэтому ночь была особенная? Ты ее обидел?

— Нет. — Кид сдавленно рассмеялся. — Она помогала мне переехать на новую квартиру. Помогала там все устроить.

— Поздравляю. Где твоя новая квартира?

— Угол Трибеки и Дьюэйн.[17]

— Отлично.

— Да, но… Просто не знаю. Не знаю, стоило ли соглашаться на ее помощь.

— А почему нет? — спросил Джек.

— Она очень… любит командовать. В собственной жизни ей многим управлять не удается, вот ее и тянет поуправлять тем, чем можно.

— В том числе тобой?

— Это не так. Это она думает, что мной можно управлять. Или, по крайней мере, ей хотелось бы, чтобы так было.

— Вот мой совет: уходи сейчас.

Кид грустно покачал головой.

— Видишь ли, с Гробовщицей не так-то просто порвать. У нее имеются кое-какие весьма неприятные дружки, и пока что злить их мне не очень хочется.

— Такое впечатление, что ты боишься от нее избавиться.

— Пожалуй, действительно немного боюсь. Я ее побаиваюсь.

— Приятно тебя послушать, Кид. Повышаешь класс, так сказать.

— Она не моего типа, это точно. Но у нее такой большой опыт, и мне это нравится, и… нет, она классная. В ней есть многое.

— Итак, она остается в Команде, хотя и пугает тебя.

— Не знаю, долго ли это протянется, но да, она по-прежнему в Команде.

— Кто еще остается? И кто еще тебя пугает?

— Они все пугают меня, Джек. Давай-ка начнем с разминки плечевых мышц.

— Не увиливай от темы.

— А ты не трать мое время попусту. Я буду болтать, а ты работай.