Икс. Место последнее

– Нет, но есть разница…

Томас всплеснул руками:

– Какая еще разница? Что в данном случае это дремучие крестьяне в Гватемале?

– Я этого не говорил.

– Нет, но имел в виду. Это ты дремучий, Томми, а слепая курица зерно не найдет.

Томас выглядел таким рассерженным, что Томми не решался исправить его насчет курицы, к тому же в принципе он был прав. Когда естественные объяснения не годятся, нужно учитывать сверхъестественные. За свою карьеру Томми уже имел дело с такого рода явлениями.

В конце 1982 года он жил вместе со школьным приятелем, у которого была квартира на площади Исландсторгет. Услышав крики на полицейской волне, Томми первым из журналистов прибыл в Блакеберг, где произошло то, что сам он назвал «Резней в бассейне». На потолке остались следы крови, словно преступление совершил кто-то умеющий летать. По показаниям некоторых, вампир.

Психически абсолютно здоровая женщина всадила кол в грудь незнакомому дальнобойщику, потому что ей поручили убить этого вампира.

Интерференция и песня «Со мною всегда небеса» на полицейской волне, как только что-то происходило в Брункебергском туннеле или где-то поблизости. А теперь история с Иксом, которому, казалось, не страшны никакие возникающие на пути преграды.

– Сожалею, – сказал Томми. – Это я начал. Прости.

Томас так буркнул что-то в ответ, что стало ясно: извинения приняты. Томми расспросил его об истории боксерского клуба и его роли для района, подробно все записал и под конец сделал пару фотографий Томаса на фоне стены с перчатками. Перед уходом Томми спросил:

– Ты сказал, что кокаин заканчивается. Уверен?

– Как никогда.

– Черт, я думал, что покончил с этим. Придется поговорить с Янне.

– Хочешь, я пойду с тобой?

– Пожалуй, он будет более разговорчив, если я приду один.

– И, возможно, еще больше захочет покончить с тобой. Не упоминай Златана.

– Не буду. А ты хотя бы будешь знать, что я туда поехал. Если что-то пойдет не так.

Томас кивнул и протянул правую руку:

– Желаю удачи, брат.

Томми пожал руку и сказал:

– Confiamos en Dios.

Линус

1

– Сечешь? – прошипел Линус, повернул золотое кольцо со змеиным орнаментом внутрь ладони и залепил Вилле очередную пощечину. Голова змеи оцарапала мальчишке щеку, его голова отлетела в сторону, глаза наполнились слезами, и он заорал:

– А-а-а-ай!

Одной рукой Линус схватил его за подбородок, а указательный палец другой приставил к губам:

– Ш-ш-ш. Соседи. Заткнись, иначе я возьму молоток.

Вилле сглотнул, кивнул и выпрямился на кухонном стуле, который Линус поставил посреди гостиной. Словно задумавшись, Линус провел рукой по бритой голове и сделал резкое движение вперед, от которого Вилле вздрогнул. Линус ухмыльнулся, а когда Вилле слегка расслабился, снова дал ему пощечину. На этот раз Вилле принял ее молча.

Все это время Хенрик сидел на диване и смотрел в окно, словно его невероятно увлекли заснеженные ветви сосен, которые виднелись сквозь грязное стекло. Теперь он хлопнул себя по коленям и сказал:

– Ну, я, пожалуй…

– Никуда ты не уйдешь, – возразил Линус.

– Но ужин… – вяло запротестовал Хенрик.

– Сил больше нет жрать твой мясной соус. Ну-ка сел.

Линус снова обернулся к Вилле. Руки Вилле судорожно сжимали края стула, нижняя губа дрожала, и он выглядел моложе своих пятнадцати лет.

– Давай еще раз, – сказал Линус. – Кто, кроме тебя, меня обул?

– Не знаю, – ответил Вилле. – Ты должен поверить…

– Хенрик, неси молоток. – Хенрик пробормотал, что ему велели сидеть, и не сдвинулся с места. Линус щелкнул пальцами. – Сейчас же! И клещи.

С глубоко несчастным видом Хенрик поднялся с дивана и поплелся на кухню за набором инструментов. Линус теребил толстую золотую цепь на шее и сверху вниз смотрел на Вилле, который, тихо поскуливая, мотал головой из стороны в сторону.

– Черт, Линус, сжалься, – всхлипывал он. – Никогда больше так не буду и клянусь – я не знаю.

Пальцы Линуса перебирали звенья цепи, словно четки, предназначенные для проклятий, а не для молитв. Цепь весила сто грамм, и он ее обожал. Купил ее две недели назад, тогда же и побрился налысо, и, кроме веса, который она ему придавала и который значительно превышал сто грамм, было дико круто открыто носить такую ценную вещь и знать, что никто в Сарае не осмелится ее украсть.

Не говоря ни слова, Хенрик протянул ему молоток и клещи, после чего вернулся на диван и продолжил смотреть в темное окно на раскачивающиеся на ветру ветки. Пожалуй, он не верил, что Линус собирается сделать то, на что намекали инструменты, и, возможно, был прав. Возможно. Всегда есть место импровизации.

Что думал Вилле, было очевидно по его трясущейся нижней челюсти и хлынувшим из глаз слезам. Все же надо отдать ему должное: у парня хватило выдержки не разрыдаться и не звать на помощь так, чтобы услышали соседи.

– Дай руку, – сказал Линус.

– Ли-ли-линус…

– Руку.

Вилле собирался протянуть левую руку, но передумал и протянул правую. Линус рассмеялся:

– Дрочишь левой, что ли?

– П-п-пишу.