Икс. Место последнее

– Шняга, которую мы толкаем, Линус. Это ничто. Ничто.

2

Выйдя из паркинга со ста граммами в сумке, Линус почувствовал, что немного успокоился. Во дворе можно бежать. Сумка не тяжелая, так что не помешает. По дороге к подъезду Кассандры он думал о том, что рассказал Алекс. Одна деталь была особенно интригующей: чувак, восседающий на троне, был из Сарая. Выходит, можно начать путь в этом обезьяннике и все же забраться на вершину дерева кола.

Шняга, которую мы толкаем, – ничто.

Что же это за чувак? С одной стороны, у него был кокаин невероятной чистоты, который он отдавал за бесценок, а с другой – что-то еще, на фоне чего этот кокс казался ничем. Линус ходил по краю тайны, и это его одновременно пугало и бодрило. Это было нечто иное.

Он шел, глядя в землю, а когда поднял глаза, то остолбенел. У соседнего с Кассандрой подъезда стояла полицейская машина. Что-то щелкнуло в ногах, тело приготовилось спринтовать. Но машина была пуста. Полицейский наверняка вошел в подъезд и сейчас ругался с каким-нибудь бедным алкашом, который избил свою несчастную жену.

Одна только мысль о людях в униформе, которые могут войти в любую квартиру и делать все, что пожелают, разожгла в груди у Линуса пламя ненависти. Несмотря на то, что он нес сто грамм товара, а значит, надо быть тише воды ниже травы, он достал из сумки отвертку. Медленно прошел вдоль машины и поцарапал ее. Пламя начало угасать и больше не угрожало сжечь ему сердце. Линус положил отвертку в сумку и продолжил путь к подъезду Кассандры.

Кассандра выглядела разбитой. Волосы, которые обычно были похожи на зачесанную наверх розово-черную львиную гриву, сейчас безжизненно свисали, подводка для глаз размазалась. Тональник она не нанесла, и, хотя прыщей у Кассандры было в два раза меньше, чем у Линуса, кожа у нее была очень грубой.

Линус закрыл за собой дверь и уже собирался сказать что-нибудь убийственное, но глаза Кассандры были настолько несчастными, что он растерялся и лишь спросил:

– Как твои дела?

– Я так устала, Линус. Ужасно устала.

– Болеешь?

– Естественно. Я всю свою гребаную жизнь болею.

Линус прошел в кухню и выложил товар на стол. Партия была упакована, как в прошлый раз: туго обернута пленкой в несколько слоев. Линус провел по ней пальцем.

– На этот раз будет бабло. Шесть штук тебе.

– И двадцать четыре тебе.

– Да.

– Хорошо.

Несмотря на общее состояние Кассандры, Линуса раздражало, что их успехи в бизнесе не вызывают у нее энтузиазма. Он спросил:

– Что-то не так?

– Да все.

– Случилось что-то?

– Да ничего.

Линусу не терпелось начать толкать товар, но для этого Кассандра должна сделать свою часть работы. Судя по ее виду, она была не в состоянии даже вскрыть пакет.

– Завтра работаешь? – поинтересовался Линус.

– Не напоминай.

– Почему бы тебе не бросить свою дерьмовую работу? С этой партией я разберусь за несколько дней, потом придет новая. Ты заработаешь раза в четыре больше, а делать надо гораздо меньше.

– И что? – Кассандра пожала плечами.

– Что «и что»? Ну, типа… качество жизни.

Кассандра улыбнулась настолько жалостливой улыбкой, что она была больше похожа на гримасу.

– Существует картина депрессии, – сказала она. – Вот такая: находиться в клинической депрессии. Значит, лежать на кровати. На столе в паре метров таблетка. Если ее принять, депрессия пройдет. Но для этого надо встать с кровати. Подойти к столу. А на это нет сил. Это того не стоит.

Кассандра дотронулась до тряпки, которую надо было выбросить полгода назад.

– Так что… качество жизни. Не.

– Совершенно ненормальная картина, – сказал Линус. – Ясное дело, надо подняться и принять таблетку.

– Ты не понимаешь, – ответила Кассандра. – Реально не понимаешь. Ты мог бы сказать, что я заработаю на этом в десять раз больше, а работать придется пять минут в день. Чтобы это делать, мне надо жить. И в этом проблема.

– Ты что, собралась покончить с собой? Ты это прекращай.

Кассандра покачала головой.

– Ну как ты не можешь понять? Самоубийство – как та таблетка. Не. Стоит. Того.

– Тебя послушай – так и сам впадешь в депрессию. Ты не можешь просто…

– Что, Линус? Взять себя в руки? Ну конечно. А ты не можешь просто успокоиться? Мы больны. Просто очень по-разному.

– Ты принимаешь лекарства?

– Ты же сам видел. Я принимаю двенадцать таблеток в день. Я, блин, как ходячая аптека. Без таблеток я бы здесь не стояла. А лежала бы на кровати и меня бы трясло. И то, что именно ты спрашиваешь, принимаю ли я лекарства, это какая-то гребаная шутка.

– Вот такой я развеселый парень, сама знаешь.

– Да, Линус. Ты развеселый парень. Это мне в тебе и нравится. Подвинься, чтобы я могла начать.

Кассандра перестала держаться за мойку и пошаркала к столу, чтобы достать инструменты. Линус никогда не видел ее в таком плохом состоянии. Хотя апатия Кассандры его раздражала, бездонная печаль в ее глазах не могла не тронуть. Когда она подошла к нему вплотную, он положил ладони на ее прыщавые щеки и поцеловал в прыщавый лоб.

– Чувствуешь? Хоть что-нибудь? – спросил он.

– Нет. Но все равно спасибо.

3