Илиада. Одиссея

Плачущих: тем преждевременно тайна откроется наша.

230 Должно, чтоб снова — один за другим, а не вместе — вошли мы

В залу, я первый, вы после. И ждите, чтоб мной был вам подан

Знак. Женихи многобуйные, думаю я, не позволят

В руки мне взять там мой лук и колчан мой, набитый стрелами;

Ты же, Евмей, не дождавшись приказа, и лук и колчан мне

235 Сам принеси. И потом ты велишь, чтоб рабыни немедля

Заперли в женские горницы двери на ключ и чтоб, если

Шум иль стенанье в столовой послышится им, не посмела

Тронуться с места из них ни одна, чтоб спокойно сидели

Все, ни о чем не заботясь и делом своим занимаясь.

240 Ты же, Филойтий, возьми ворота на свое попеченье.

Крепко запри их на ключ и ремнем затяни их задвижку».

Так говорил Одиссей им. Он, в двери столовой вступивши,

Сел там опять на оставленной им за минуту скамейке.

После явились один за другим свинопас и Филойтий.

245 Лук Одиссеев держал Евримах и его над пылавшим

Жарко огнем поворачивал, грея. Не мог он, однако,

Крепость его победить. Застонало могучее сердце;

Голос возвысив, кипящий досадой, он громко воскликнул:

«Горе мне! Я за себя и за вас, сокрушенный, стыжуся:

250 Нет мне печали о том, что от брака я должен отречься, —

Много найдется прекрасных ахейских невест и в Итаке,

Морем объятой, и в разных других областях кефалленских.

Но столь ничтожными крепостью быть с Одиссеем в сравненье —

Так, что из нас ни один и немного погнуть был не в силах

255 Лука его, — то стыдом нас покроет и в позднем потомстве».

Но Антиной, сын Евпейтов, воскликнул, ему возражая:

«Нет, Евримах благородный, того не случится, и в этом

Сам ты уверен. Народ Аполлонов великий сего дня

Празднует праздник: в такой день натягивать лук неприлично;

260 Спрячем же лук; а жердей выносить нам не нужно отсюда.

Пусть остаются; украсть их, конечно, никто из живущих

В доме царя Одиссея рабов и рабынь не помыслит.

Нам же опять благовонным вином пусть наполнит глашатай

Кубки, а лук Одиссеев запрем, совершив возлиянье.

265 Завтра поутру пускай козовод, наш разумный Меланфий,

Коз приведет нам отборных, чтоб здесь принести Аполлону,

Лука сгибателю, бедра их в жертву. Согнуть он поможет

Лук Одиссеев; и силы над ним не истратим напрасно».

Так предложил Антиной, и одобрили все предложенье.

270 Тут для умытия рук им глашатаи подали воду;

Отроки, светлым кратеры до края наполнив напитком,

В чашах его разнесли, по обычаю справа начавши;

Вкусным питьем насладились они, сотворив возлиянье.

Хитрость замыслив, тогда им сказал Одиссей многоумный:

275 «Слух ваш ко мне, женихи Пенелопы, склоните, дабы я

Высказать мог вам все то, что велит мне рассудок и сердце.

Вот вам — тебе, Евримах, и тебе, Антиной богоравный,

Столь рассудительно дело решившие, — добрый совет мой:

Лук отложите, на волю бессмертных предав остальное;

280 Завтра решит Аполлон, кто из вас победителем будет;

Мне же отведать позвольте чудесного лука; узнать мне

Дайте, осталось ли в мышцах моих изнуренных хоть мало

Силы, меня оживлявшей в давнишнее младости время,

Или я вовсе нуждой и бродячим житьем уничтожен».

285

 Кончил. Но просьбы его не одобрил никто. Испугался

Каждый при мысли, что с гладкоблистающим луком он сладит.

Слово к нему обративши, сказал Антиной, сын Евпейтов:

«Что ты, негодный бродяга? Не вовсе ль рассудка лишился?

Мало тебе, что спокойно, допущенный в общество наше,

290 Здесь ты пируешь, обедая с нами, и все разговоры

Слушаешь наши, чего никогда здесь еще никакому

Нищему не было нами позволено? Всё недоволен!

Видно, твой ум отуманен медвяным вином; от вина же

Всякой, его неумеренно пьющий, безумеет. Был им

295 Некогда Евритион, многославный кентавр, обезумлен.[311]

В дом Пирифоя, великою славного силой, вступивши,

Праздновал там он с лапифами; разума пьянством лишенный,

Буйствовать зверски он вдруг принялся в Пирифоевом доме.

Все раздражились лапифы; покинув трапезу, из залы

300 Силой его утащили на двор и нещадною медью

Уши и нос обрубили они у него; и рассудка

Вовсе лишенный, кентавр убежал, поношеньем покрытый.

Злая зажглась оттого у кентавров с лапифами распря;

Он же от пьянства там первый плачевную встретил погибель.

305 Так и с тобою случится, бродяга бессмысленный, если

Этот осмелишься лук натянуть; не молвою прославлен

Будешь ты в области нашей; на твердую землю ты будешь

К злому Эхету царю, всех людей истребителю, сослан;

Там уж ничем не спасешься от гибели жалкой. Сиди же

310 Смирно и пей; и на старости силой не спорь с молодыми».

Он замолчал. Возражая, сказала ему Пенелопа:

«Нет, Антиной, непохвально б весьма и неправедно было,

Если б гостей Телемаховых кто здесь лишал их участка.

Или ты мыслишь, что этот старик, натянувши великий

315 Лук Одиссеев, на силу свою полагаясь, помыслит

Мной завладеть и свою безрассудно мне руку предложит?

Это, конечно, ему не входило и сонному в мысли;

Будьте ж спокойны и доле таким опасеньем не мучьте

Сердца — ни вздумать того, ни на деле исполнить неможно».

320 Тут Евримах, сын Полибиев, так отвечал Пенелопе:

«О многоумная старца Икария дочь, Пенелопа,

Мы не боимся, чтоб дерзость такую замыслил он, — это