Иллюзия безопасности. Пандемия по-американски

И вдруг 6 февраля, как гром среди ясного неба, ей звонит на давно умолкший телефон Дуэйн Канева и просит ознакомиться с ворохом старых email. По неведомой Черити причине в поле «тема» всей этой цепочки он вынес название «Красный рассвет». (Это она еще не догадывалась, что поначалу Дуэйн назвал ее «Мстители» и лишь потом изменил его на более нейтральное.) Как ни нелепо это звучит, но характеры героев данного эпистолярного эпоса мгновенно вырисовались и запрыгали вокруг нее как черти из коробки — один краше другого, но кое-кто был явно ярче всех. «Этот Картер, — сказала она. — Само то, как они с ним взаимодействовали. Они явно почитали его за гуру». Не без помощи остальных, конечно, заключавшейся в основном в том, чтобы его подначить и раззадорить, Картер как раз и написал всю содержательную часть этих длинных и занятных миссионерских посланий. Они будто вторили ее собственным мыслям, коих поднабралось изрядно. Главное же, они были невероятно умны, глубоки и… таки да, неиссякаемы. «Мне стало интересно, откуда у него взялось столько времени, чтобы всё это написать, — вспоминала Черити. — Меня всё занимал один вопрос, когда я читала его сообщения: „Этот парень что, безработный?“ Иначе откуда у него время на сравнительный анализ мер, принимаемых в Южной Корее и в Японии, объемом в пару тысяч слов? Оказалось, нет, работает — в ветеранском управлении. В Атланте. Но при этом видно, что голова ясная. А в голове — ответы».

Имена остальных шести корреспондентов в цепочке email «Красный рассвет» ее также интересовали. Все имена были мужские — и ни одно ей ни о чем не говорило. Пришлось погуглить: все врачи; двое, как минимум, работали в администрации Трампа. И только тут у нее в памяти что-то щелкнуло: она уже видела два этих имени — Картер Мехшер и Ричард Хэтчет — вместе. «Я подумала: „Батюшки светы! Так ведь это авторы той самой[55]

 публикации!“». Переосмысление событий 1918 года, предложенное Картером и Ричардом, ее тогда вдохновило — особенно в силу созвучности урокам, полученным ею на личном опыте в Санта-Барбаре. Социальные вмешательства, если их предпринять своевременно, помогают радикально снизить заболеваемость, а в идеале и вовсе пресечь распространение инфекции. Несколько недель тому назад она как раз распечатала их статью на принтере и включила ее в толстую, на трех кольцах, папку важнейших для себя письменных свидетельств. В свою наколенную библию. И всё в этом собрании апокрифов служило для нее арсеналом убийственных аргументов в пользу того, что права она, а не начальница, запретившая ей обо всем этом даже заикаться: вирус давно проник на территорию США; стране угрожает пандемия, сопоставимая с той, что разразилась в 1918 году; во избежание массовой гибели людей меры нужно принимать безотлагательно.

Тремя днями позже, в воскресенье, Дуэйн позвонил и пригласил ее поучаствовать в их телефонной конференции. На его электронные письма она не отвечала. Всё написанное с ее служебного адреса электронной почты в домене правительства штата могло утечь и получить огласку. Ей было очень тревожно и даже думать не хотелось о том, что может случиться, если хоть кто-то заподозрит ее в тайных коммуникациях с администрацией Трампа. Из других битв она вынесла урок: всегда и везде имеется нехилый шанс, что всё ею сказанное, пусть даже в частной беседе, всплывет в Los Angeles Times. Она сказала Дуэйну, что присоединится к его конференции, но только инкогнито и с отключенным микрофоном, чтобы просто послушать, о чем они там говорят. «Вообще-то я сильно нервничала, опасаясь, что, если узнают, меня уволят за одно только присутствие на этом сеансе связи», — вспоминала она.

Этот первый телефонный сбор с ее немым участием — традиционно, как она позже поняла, — начался с того, что Дуэйн Канева попросил Картера Мехшера поделиться свежими мыслями. «Электронные письма читались интригующе, — сказала Черити, — но, едва лишь Картер заговорил, я сразу поняла, что нашла своего человека». Озвученную им в тот раз идею она прежде никогда и ни от кого не слышала — ни от экспертов в области здравоохранения, ни от CDC, ни от диванных эпидемиологов в Твиттере и на кабельных каналах, — все они напоминали ей фермеров-теоретиков из господ, ни разу не пахавших в поле и не доивших живую корову. Картер предлагал использовать текущую статистику экстренных госпитализаций пациентов с характерными для ОРВИ симптомами на всей территории США в качестве оперативного грубого индикатора присутствия вируса в той или иной местности. Берем эти цифры, сравниваем их с усредненными сезонными показателями за последние годы — и получаем наводки на потенциальные очаги, где только и следует затем проводить лабораторные исследования на вирус. «Пока что у нас есть лишь два выявленных случая передачи болезни людьми, вернувшимися из поездок (и в обоих случаях заражение произошло в результате теснейшего бытового контакта — между супругами)», — написал он чуть позже и развил свою мысль: