Иллюзия безопасности. Пандемия по-американски

Она стала докапываться до того, что там реально произошло. Позвонив педиатру, выяснила, что тот направил младенца на рентгенографию грудной клетки, а сам ушел в плановый месячный отпуск раньше, чем поступили снимки. Его медсестра оставила их у него на столе, чтобы он ознакомился с ними по возвращении. Черити распорядилась, чтобы снимки немедленно доставили ей, и убедилась, что туберкулез у младенца был уже тогда. Иными словами, результаты рентгенографии чуть ли не месяц пылились на столе у врача, ушедшего в отпуск, а младенец тем временем стремительно угасал. Когда же родители наконец обратились с ним в неотложку, он уже был в инертном состоянии. И завершающей сценой всего этого кошмара стал звонок родителям из больницы. Им сообщили, что у их сына смерть головного мозга. «У нас нет сына», — ответили они. У коренных жителей штата Оахака, по крайней мере у той их части, которая перекочевала в округ Санта-Барбара и создавала там проблемы общественному здравоохранению, было принято отторгать детей с серьезными пороками развития. Неизлечимо больные дети просто переставали для них существовать. Черити поставили в известность, что мальчик проведет недолгий, судя по всему, остаток своих дней в специнтернате.

Ее еще долго трясло от этого случая. Он оставил глубокие шрамы. Преподал ей урок, что это такое — быть работником общественного здравоохранения. Это означает, что у тебя никогда и ни при каких обстоятельствах нет права пускать дела на самотек. «Раньше я думала, что раз я стою на страже здоровья людей, то и репутация доброго полицейского мне сама собой полагается, — сказала Черити. — Но только не после того случая. После него я озаботилась одним: никогда-никогда не позволить подобному повториться».

Она посадила Агустина под замок в номере мотеля «Вилла», а у себя в кабинете с противотуберкулезными фильтрами на вентиляционных решетках развесила фото детей, которых он инфицировал. Она уведомила педиатров Санта-Марии о том, что им необходимо назначать кожные тесты на туберкулез и рентген грудной клетки любому ребенку с простудными симптомами и родителями-миштеками[67]

. Она выпустила приказ проверить всех ранее выявленных и впредь проверять каждого нового выявленного в Санта-Барбаре туберкулезника на присутствие мутации в геноме возбудителя. И та всплыла и у брата Агустина, и у его племянников и племянниц, и у людей из числа понаехавших из Оахаки, которые божились, что вовсе с Агустином не знакомы. Медсестры провели собственное расследование и обнаружили, что те были не просто знакомы, а регулярно проводили время в компании Агустина, сбегавшего из-под карантина. Так геномная информация поспособствовала выявлению тайных социальных связей. «Там было полно сюрпризов, — сказала Черити. — Только подумаешь, что перекрыл все пути-дороги для распространения болезни, как тут же — нá тебе, как бы не так!»

Черити не доводилось слышать, чтобы кто-нибудь до нее использовал генетическую специфику патогена для отслеживания по ней, как по отпечаткам пальцев, его перемещения в местном сообществе. Но теперь она видела, насколько мощным оружием в борьбе с заболеваниями может служить геномика, если попадет в правильные руки.

Однако на тот момент она служила ей всего лишь средством уличить Агустина Зеферино во множественных нарушениях предписанного ею карантина. Номер 240 мотеля «Вилла» в Санта-Марии на долгие годы запомнится местным медсестрам. Их заставили всякий раз составлять полную опись всего, что они там находили, принося Агустину еду и лекарства. А там оказывались то забытые туфли на шпильках, то шлюха, вернувшаяся за этими туфлями, то горы мусора после явно нехилой попойки. Бывало, однако, и такое, что там вовсе ничего не оказывалось, включая невесть куда и как свалившего пациента. В итоге его редчайшая мутация перестала быть столь уж редкой, поскольку ее выявили и у той проститутки, и у его друзей, и еще у кучи детей по фамилии Зеферино. На пике этой вакханалии под призором лишь одной медсестры в системе здравоохранения округа Санта-Барбара — Сэнди Айзекс ее имя, если что, — оказалось двадцать шесть случаев туберкулеза, так или иначе связанных с Агустином Зеферино. Черити выписала ордер на арест Агустина. В кутузке того, однако, продержали недолго — и выпустили без всяких объяснений, хотя Черити и догадывалась, что тюремщики просто испугались. «Упечь его за решетку я могла, но удерживать его там — никак нет», — объяснила она.

Вместо искомого ордера на принудительную госпитализацию Агустина Зеферино с приковыванием его наручниками к койке суд выдал ей лишь санкцию на ножной браслет с GPS-маячком. Зато благодаря этому браслету она как-то вечером выследила, куда именно отправился Агустин, в очередной раз смывшись из мотеля: оказалось — в расположенный неподалеку стрип-клуб «Мятный носорог». «Век живи, век учись, — сказала Черити. — Оказывается, нужно проверять, выбирая мотель под изолятор, нет ли по соседству злачных мест».