Иллюзия бога

– Все равно. Это ж надо было до такого додуматься. Поджечь машину! Днем! При свидетелях! Хоть бы пьяный был.

– Почему вы вообще приняли его в Двенадцать? – не удержалась Ари. Она ничего не имела против Ареса, просто он выглядел… немного странно среди этого элитного сообщества, окутанного тайной.

Гермес просиял, будто вспомнив уморительный анекдот.

– Предание гласит, что он пару раз приложил Зевса головой об стену. Просто удивительно, насколько тот сразу стал сговорчивее! У Ареса один метод решения проблем, он ведь то ли служил, то ли сидел, точно не разберу. Дерется с преподами каждую пару, все уже ждут, когда его отчислят. Говорят, в прошлом месяце подрался с диким койотом и заразил того бешенством. Вообще, может наподдать кому угодно…

– Кроме меня, – вставила Афина, гордо вскинув голову.

– Кроме тебя, конечно! Как я мог забыть. Забавный он парень, в общем. Пошел с ним как-то на фильм ужасов, в итоге весь сеанс зрители слушали его истории из разряда «да разве это пытки? Вот я, помню, в детском саду…».

Ари понимающе усмехнулась, мол, да, конечно, ох уж этот Арес, что он вообще тут забыл. Ей оставалось только малодушно надеяться, что это переключит их внимание с очевидного, как ей казалось, факта: гораздо неуместнее Ареса здесь была она сама.

– Эти Двенадцать… Они все-таки какие-то другие, – сказал ей как-то Адонис в очереди в столовой пару недель спустя после случая в библиотеке. – Не такие, как мы.

– Например?

– Например, никогда не оставят тебя в беде.

– Правда?

– Угу. Они придут в твою беду и сделают ее ебаной катастрофой.

Ари хихикнула.

– Есть еще что-то, чего мне следует опасаться, когда я с ними общаюсь?

– Это же чертовы Двенадцать. – Адонис пожал плечами, будто удивляясь ее наивности. – Всегда есть что-то еще.

Но Ари не хотелось видеть их в таком пессимистичном свете. Да, ни с кем из Двенадцати, кроме Диониса, у нее не было ничего общего. Да, о них ходило множество противоречивых и поразительных слухов. Да, все они не походили на обычных студентов – скорее то ли на членов мафиозного клана с бесконечными интригами, то ли на одаренных интеллектуалов, не выпускающих из рук томики классики, облаченных в дым дорогих сигарет и сплетни. Они даже выглядели иначе. Тверже. Выше. Возвышеннее. Выглядели так, будто не были представителями этой эпохи, а стояли у ее истоков, и Ари не решалась причислить себя к их обществу. Как можно ощущать себя частью группы, чья эстетика – стремление остаться загадкой и крышесносная страсть? А еще – магия, почитание подчас странных и опасных традиций, совершенствование всех своих талантов, утро в библиотеке и ночь на вечеринке, кофе и сигареты на завтрак у большинства из них (шампанское утром в субботу, разумеется). Сложно было винить Двенадцать за излишний пафос: будто понимая, что грядет выпуск, что их нынешняя жизнь обречена и вихрь беззаботного студенчества скоро замрет, они торопили ее, пытаясь вобрать в себя весь драгоценный блеск. Вот кто они: вновь потерянное поколение. Красивое, но опасное сообщество.

«Ты, наверное, навыдумывала себе невесть что, но мы ведь все про себя понимаем. Мы все чокнутые, мы чем-то отличаемся от нормальных людей, мы все сломаны, – как-то сказала ей Афина в необычайно лиричной для себя манере. – Зато именно в местах надломов мы зачастую сильнее всего».

Едва ли не самым большим шоком для Ари стало осознание того, что ее соседки, оказывается, тоже состояли в этом студенческом обществе. С другой стороны, как раз этого от них можно было ожидать: Гестия и Афина не слишком вписывались в рамки нормальности – даже той странной, которая была присуща их университету с его поощрением свободомыслия.

Не замечая ее задумчивости, Гермес продолжал:

– …но не смейте даже на секунду допустить мысль о том, что Арес так уж прост.

– Он бесталанный, – фыркнула Афина.

– Это не порок, – вставила Ари, отчего-то чувствуя себя уязвленной. – Бесталанным людям просто никто не внушал с детства, что они особенные. Они невидимки и сами учатся держать голову так, словно на ней корона. Это обычные люди, не избранные.

Афина метнула проницательный взгляд в ее сторону.

– Так говоришь, будто это про тебя. Но не сказала бы, что ты бесталанная. У тебя есть определенные способности к литературе, учишься ты… хм… ну, не так уж плохо.

– Ты просто гуру комплиментов!

Для Ари само поступление в Эллинский университет было маловероятным. Она никогда не поднималась выше хорошистки, прогуливала уроки и провела весь выпускной класс в писательской мастерской, сочиняя незамысловатые тексты. В то время ее антистуденческая предвзятость была настолько сильна, что, когда в ее школе была ярмарка для будущих абитуриентов, Ари туда не пошла из принципа. Но она влюбилась в университет из-за того, как он преподносил себя. Из-за того, насколько он напоминал уникальный живой организм, который либо принимает инородное тело, либо отторгает его. Либо тебе удавалось остаться, либо нет. Для Ари он стал практически извращенной мечтой – кто же знал, что на поступлении сюрпризы не закончатся.