Иллюзия преданности (СИ)

— Они соскальзывают с пологих скатов. Благодаря изогнутой форме крыш, неопытные ветры не падают на головы прохожим, а отталкиваются и взлетают выше. А дальше все зависит только от того, как широко они раскинут крылья и насколько интенсивно будут ими работать.

— К-как тр-рогательно. Д-должно быть, в этом есть к-какой-то глуб-бокий с-смысл, — как ни пытался Терри освоиться на продуваемой ветрами крыше, расслабиться ему не удавалось, а временами его зубы даже выдавали недолгую нервную дробь.

— Какой ты все-таки недогадливый, аристократ, — укорил Келва. — Не умеешь читать между строк. Когда мой дядя работал секретарем Первого советника, он постоянно рассказывал анекдоты, как высокородные съедали друг друга при помощи одной остроты и двух метафор. Ты в той среде и дня бы не протянул.

— Я и не протянул.

Келва опять коротко засмеялся и подал Терри руку, чтобы помочь ему преодолеть страх высоты и затянуть на относительно пологий участок крыши перед деревянным фронтоном. Там он с самым непринужденным видом уселся прямо на черепицу и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая Терри занять место рядом. Тот помедлил, но возражать не стал. Сидя оно как-то безопаснее. И ветер не пытается столкнуть тебя вниз.

— Так что, здесь проводят собрания? — усомнился Терри.

Техник усмехнулся так, что сразу стало понятно: говорить на эту тему он не станет. А если и станет, то верить нельзя будет ни единому слову.

— Зачем тебе собрания, аристократ? В чем твоя выгода?

— Аннели рассказала, что вы против Арчера и его политики. Я тоже, — быстро сказал Терри.

Ветер стих, будто прислушивался. Терри задрал голову, чтобы проверить, на месте ли прорехи в куполе. Так и есть: над головой, как рябь по воде, прокатывались волны от усилителей. Техники латали купол. Едва ощутимая вибрация пронизывала воздух.

— Почему ты против?

— Он угрожал мне.

— А кто ты такой, чтобы Арчер угрожал тебе?

Вопрос задел за живое. Терри посмотрел на свои руки.

— Я Риамен. Кажется, ему этого довольно.

Келва хмыкнул.

— Непросто живется наследникам героев, а? Но тут ты заблуждаешься. Гэрран Арчер не из тех, кто тоскует по старой родине. Акато-Риору дал ему гораздо больше, чем могли даже в теории дать горы и примитивные шаманские практики.

Терри промолчал. Сам он подумал, что банальный мотив мести в этой головоломке выглядел бы даже красиво. Когда-то старый король использовал фигуру его деда, чтобы разбить надежды горцев вернуть долину Риодана. А сейчас один их тех горцев мог бы попытаться использовать внука, чтобы разрушить надежды сына того короля вернуть под свой контроль Академию. В какой-то момент Терри даже подумал, что при таком раскладе вся его жизнь могла бы стать сюжетом для дешевой книжки в жанре курьезных злоключений. Вроде тех, что публикуют на серой бумаге и которые продаются не в респектабельных книжных лавках, а кочуют в руки покупателей прямо из сумок мальчишек-газетчиков рядом с вокзалом.

— Что у тебя с Аннели? — глядя прямо перед собой, спросил Келва после долгого молчания.

Терри зажмурился и глубоко вдохнул, чтобы подавить вспыхнувшее раздражение. Он так и подумал, что о собрании и даже об Арчере Келва если и будет говорить, то только для того, чтобы свести разговор к Аннели.

— Аннели просила меня помочь ей, — хмуро ответил Риамен. Ему смотреть на профиль техника тоже не хотелось и поэтому он бесцельно скользил взглядом по черепичным крышам Сияющего квартала. То тут, то там по пологим скатам стекала едва заметная полоса отраженного света. Это было красиво. Будто цветной ветер. Если бы пустота не скалилась голодной пастью рядом с подошвами его ботинок, Терри залюбовался бы.

— И ты помогаешь?

— Помогаю.

Келва издал какой-то странный звук: не то смешок, не то горло прочистил. Терри оглянулся на него и увидел недовольную гримасу: поджатые губы, сведенные брови.

— Аннели из тех девушек… Или людей, все равно… Вся их сущность — это воплощенная просьба: «Спасите меня». Есть такие, кто воплощает просьбу: «Любите меня», с ними хотя бы все ясно. А с теми, кто ищет спасения, никогда нельзя быть уверенным, что все делаешь правильно.

— Если девушка плачет — значит что-то неправильно, разве нет? — очень холодно уточнил Терри. У него было собственное мнение относительно того, что он узнал от Аннели о настойчивых притязаниях техника, и слово «правильно» никак не подходило по контексту. Даже при известных натяжках.

— Она писала мне письма. Если хочешь, я покажу, я их все сохранил. Пока жила у родителей, она присылала письма, в которых рассказывала, как ей больно, что ее вынуждают работать в лавке отчима, как взрослую, а платят гроши, как ребенку: только и хватает на книжку в месяц, если лакричные леденцы не покупать.

— С чего вдруг она писала вам письма? — грубовато спросил Терри. Некстати вспомнилась детская присказка про магистра, который должен чинить все, что сломалось. Разве мог он поверить, что Аннели всерьез считала, будто какой-то магистр поможет справиться с семейными проблемами?