Иллюзия преданности (СИ)

Студенты стояли неподалеку и слышали каждое слово. Аннели опустила глаза и не проронила ни звука. Терри взял ее за руку и легонько пожал, молча обещая, что не позволит случиться ничему плохому. Ему понравилось, что у девушки такие тонкие и прохладные пальцы. Ее прикосновение позволило ему на время отвлечься от заокеанского нейтрализатора и прогнать из сознания картину, как заботливо король устраивал на рванине голову неживого двойника дочери.

— Хорошо, пусть идут. Риттау, организуй сопровождающих. Надеюсь, молодые люди благополучно вернутся в Академию? — отстраненно спросил король, глядя Терри прямо в глаза. Тому ничего не оставалось, кроме как кивнуть и пообещать, что так и будет.

Разговор в подвале оставил свинцовую тяжесть на душе Терри. И, к досаде последнего, он так и не получил продолжения. Король ничего не пояснил сверх того, что сказал. Возможно, монарх почти сразу пожалел о своем решении — по крайней мере, хмурое недоверие к племяннику после его «подготовленных вопросов» сохранилось на королевском челе до самого конца.

Сопровождающим назначили Роэна, того кудрявого гвардейца, что щеголял длинной царапиной на щеке. Терри сперва обрадовался, что это не Риттау, а потом заметил, как Роэн многозначительно улыбается Аннели, и понял, что на самом деле все гвардейцы ему не нравятся одинаково. Правда, Аннели вовсе не нужны были улыбки красавчика в вязаной шапке. Она отводила глаза и держалась так близко к Терри, как только могла.

Не дождавшись от девушки даже ответа на безобидный вопрос, как ее зовут, Роэн поскучнел. Терри глянул на него свысока, мол, не заглядывайся на наших. Маленькая победа несколько примирила его с большими поражениями.

Потом они вышли на Народную площадь, которая в этот час оправдывала свое название. Ближе к наступлению ранних сумерек множество людей, одевшись потеплее, вышли из домов с фонарями и свечами в руках, чтобы осветить и согреть город в самую долгую ночь. Все следы шторма к тому времени успели убрать. На площади открылись лавочки, появились лотошники с пряниками в сахарной глазури. Водовоз тащил на тележке огромный бидон, укутанный в несколько слоев шерстяных одеял. Когда он открывал крышку, из бидона валил белый ароматный пар, насквозь пронизанный теплым светом от фонаря.

— Почему в этом году не будет зимней Ярмарки? — спросила Аннели, оглядываясь. Мягкие желтые и красные блики скользили по ее щекам, подчеркивая нежный румянец и блеск ярких глаз. — Гляди, люди подходят к смотрителю и спрашивают.

Терри проследил ее взгляд: у главных ворот Академии, рядом с Неспящим, стоял человек в белом плаще и спокойно разговаривал с горожанами. Один риорец в косой полосатой накидке на плечах вышел вперед, горячо жестикулируя, а остальные, держась чуть поодаль, молча слушали.

— Не знаю. Наверное, не видать нам больше Ярмарок, — мрачно проговорил Риамен.

— Почему?

— Еще спрашиваешь! Напомнить про первокурсницу, которой удалось сбежать?

— Думаешь, это из-за меня? — ахнула Аннели.

— Ты ведь ушла именно сейчас, потому что рассчитывала, что во время Ярмарки никто не станет тебя искать? Разве нет?

— Да, но разве могли ее отменить только потому, что я сбежала? Я ведь ничего из себя не представляю…

— Сомневаюсь, что Келва тоже так думает, — процедил Терри, глядя на то, как к смотрителю подходят новые риорцы. Должно быть, с тем же вопросом: «А почему Академия не выносит свои товары на площадь? А как же зимняя Ярмарка?»

— Я не хочу, чтобы Ярмарки отменили из-за меня, — тихо сказала Аннели. Она поднесла побледневшие до синевы пальцы ко рту и подышала на них, чтобы согреть. — Пожалуйста, скажи, что на самом деле есть другая причина.

— Может быть, Арчеру стало известно, что Парлас работает на короля. Она ведь тоже сейчас не в Академии. Предательство куратора по научной работе — это достаточно веский повод для того, чтобы Верховный забыл о праздниках? Как считаешь?

Аннели неуверенно кивнула, продолжая нервно заламывать пальцы.

— А может, я ошибаюсь, и зимнюю Ярмарку просто перенесли на начало года, — покривил душой Терри, изображая легкомысленную улыбку. — А мы уже успели навоображать себе.

— Спасибо, — выдохнула девушка, глядя в сторону.

Терри задумчиво смотрел на ее понуро склоненную светлую макушку. Почему прежде он никогда не обращал внимания на темные корни ее волос? Живые огни и подвижные тени праздничной площади как-то особенно ярко подчеркивали четкую границу между светлыми и темными прядями. Ни слова не говоря, Терри протянул руку и в очередной раз коснулся мягкого шелка ее волос, отвел прядь за ухо. Аннели подняла взгляд. Глаза ее блестели.

— Ты хотел что-то сказать?