Имя души

После адресованных мне аплодисментов Дариуль медлил. Что он хотел сделать? Вместо пояснений он начал играть постепенно усиливающуюся мелодию и снова на струнном. Его поддержали многие ялы, создавая своим вокалом сразу несколько измерений грозной и даже агрессивной песни, от чего по моему телу маршем прошлись дивизии мурашек. Казалось, его воинственная песня действительно может звучать, например, при нападении или в поле, где встретились две армии. Ханс Циммер мог бы с уверенностью поставить именно её в «Короле Льве» в моменте, когда по ущелью бежали антилопы. А я-то уже подумал, что мы так и продолжим на заунывном. Нет, то, что Дариуль воспроизвёл до этого, было всего лишь затишьем перед бурей. Перед страшной бурей, которая вот-вот разразится громом с небес. Но вскоре его песня начала утихать и неожиданно закончилась. Ялы, которые подпевали, теперь с ухмылками смотрели на меня. Обрушившийся шквал многочисленного хора заставил нервно непроизвольно осмотреться, но я быстро взял себя в руки и приготовился к своей очереди.

«Значит, война? А как вам такое?» — подумал я. Снова Катарсисы, но на этот раз «Выше кубки!».

Безумно весёлая песня, бодрая до самого конца, и даже немного жёсткая в середине. Уж тут я разошёлся, применив свой голос на полную катушку. Жаль, лёгких не на всё не хватало. Уверен, сегодня некоторые обязательно дома попытаются выпить море, как в песне пелось.

Аплодисменты длились утомительно долго, поэтому Дариуль пока не начинал свою песню. Вскоре, к счастью, отгремели последние хлопки огромного скопления народа, и ял продолжил развивать грозную тему. Его музыка звучала энергично, легко и жаждала такого же энергичного продолжения. Когда его мелодия прекратилась, я сразу, не дожидаясь хлопков, начал проигрывать «Финальный Отсчёт» от «Европейцев», правда, первые секунды, где почти тишина, пропустил. Никто в Давурионе не слыхал столь известной песни на Земле.

Вместо удивления, которое я ожидал увидеть, на лицах ялов читалось наслаждение, особенно когда заиграла основная часть. Этого они ещё никогда не слышали, готов поклясться чем угодно! Такие необычные и неожиданные повороты музыки даже у меня сопровождались дивизиями мурашек по телу. Внезапно я даже что-то почувствовал и услышал сзади треск, как от короткого замыкания. Обернувшись, я увидел, что голограмма начала выходить из под контроля, искриться и вылезать за пределы, поэтому сразу же поставил верхний предел вытекающей на неё силы. Не хватало ещё, чтобы я прямо здесь распластался.

Хоть ялам и был неизвестен английский язык, на котором пелась песня, им очень понравилось. Впрочем, он произошёл от латыни и, может быть, некоторые слова они понимали? Кому знать? А когда последние звуки отыграли, никто даже звука не проронил и не издал ни единого хлопка. Видимо, отходили от такого исполнения.

Не дожидаясь аплодисментов, я дал отмашку Дариулю, чтобы он начал свою. Голограмма нормализовалась, и я успокоился за свои силы.

Если и бить, то насмерть… фигурально выражаясь. Дариуль понял это и тут же заиграл свою песню. Казалось, что я мчусь с небывалой скоростью. Пусть на коне, пусть на машине — не важно, главное, что именно мчусь, как гонщик на треке. Затем я почти явственно почувствовал ветер, который подул мне в лицо, давая хоть какую-то возможность понять, что это ещё не конец, брызги дождя, а потом резкое затухание музыки и прекращение. Ну уж нет! Продолжил я концерт мелодией другой зарубежной группы, остановившейся в двух шагах от ада. Заиграла «Sky World». Эта песня продолжала движение, но уже по небу.

Закрыв глаза, я почти явственно представлял себе её сюжет:

Барабаны. Разгоняешься для того, чтобы прыгнуть со скалы, но потом — вступает робкая скрипка — понимаешь, что ты уже в воздухе и нужно расправить крылья. Ты мчишься вниз, но крылья медленно становятся тебе подвластны. Наращивается накал, ты ускоряешься и, наконец, перед самой пучиной раскрываешь их.

Облетая скалы, чувствуешь благие веяния ветра, мчащегося тебе на встречу, но внезапно он становится слишком опасным, и не удерживаешься. В мелодии наступает тревожный момент, будто крылья отказали и летишь вниз с огромной скоростью, теряешь высоту, надежду, а может быть даже и жизнь, но вот он, ветер смиловался над тобой и дал расправить крылья вновь, как бы спасая и извиняясь за своё поведение. И вновь летишь, будто над поверхностью моря. А оно плещется внизу от досады, что не поймало жертву… Далее музыка удаляется и исчезает вовсе.

Нет сомнений, что на «экране» позади меня во время особо ярких моментов, в мелодии творилось что-то потрясающее. За его стабильностью я давно перестал наблюдать, хотя и продолжал опасаться. Но, уже зря, ведь я легко мог и отключить его.

Ялы позакрывали глаза и даже качались под музыку, тоже, видимо, представляя себе полёт.

«Эту тоже Горпасу», — подумал я.

Когда пришла его очередь, Дариуль тут же подхватил ритм и начал «снижение». Его музыка как бы говорила: