Имидж напрокат

– Браслет – яркая примета, легко выяснить, чей он, я много времени на это не потратила. Ксения, не скрываясь, носит его во внерабочее время на запястье, как только снимает форму медсестры, проходит по территории больницы и парка. Наверное, останавливается с кем-то поговорить. Украшение на ее руке видела масса людей. Злоумышленник, который вырубил камеру, знал, что его рука окажется в кадре. Он грамотно подобрался к аппаратуре, так что объектив его не поймал, значит, вычислил, где находятся слепые зоны, тщательно подготовился. И что, совершил детскую ошибку – продемонстрировал браслет, да еще такой приметный? Ладно бы речь шла о золотой цепочке с сердечками, их миллионы. Неужели ты не сообразил, что злоумышленник как раз намеренно демонстрировал эксклюзивное украшение, хотел, чтобы мы поймали Михайлову? Браслет с черепушками всегда лежит в сумке у медсестры, его можно стащить, а потом спокойно вернуть назад, пока Михайлова работает. Нет, Ксению подставляет умный, хитрый человек. Вот только не пойму зачем. К чему вся эта история с якобы забытым мобильником, тумбой А-пять и камерой?

Костин открыл ноутбук.

– Материалы многотомного дела Козланюка я за полчаса изучить не мог. Евгений выделил для меня основное для начального разговора с Михайловой. И кое-что я не сказал, приберег для дальнейших бесед, не стоит все карты на стол разом вытряхивать. А тебе нужно послушать.

– Говори, – велела я.

– В общине Козланюка на момент его ареста жили сто восемьдесят человек, все избы были заняты, – начал Костин. – Но детей там, кроме тех, что рожали любовницы Родиона, не было. А теперь посчитай – сто восемьдесят человек, все без семей и родственников. Хитрый Козланюк специально их подбирал – чтобы у его апологетов наследников не имелось. Квартиры, машины, дачи, деньги – все имущество эти люди отдавали Наставнику. Коллектив постоянно ротировался, одни умирали, другие приходили на их место, собственность следующих тоже доставалась Родиону. Дармовые работники пахали на фермах и огородах, что приносило немалый доход. Теперь смотри. Счетов в банке, кредитных карт, арендованных ячеек Козланюк не имел. Следователь все вокруг него носом пропахал, ища затыренное богатство, – ничего не нашел. Но где-то же оно хранится в валюте или золоте, зарыто в лесу, спрятано в погребе… Не знаю, где, но точно есть. В сказочку про кредит и злых ростовщиков, забирающих у гуру последние копейки, я не верю. Совершенно точно припрятана казна. И именно из-за нее сейчас весь сыр-бор. То есть кто-то хочет добраться до денег Родиона Харитоновича, а тот очень хитер. Пока общину не сдала одна из последовательниц, никто и не догадывался, что в Захаркине творится. Некая Елена Коренева записалась в ученицы к мошеннику, несколько месяцев провела в селе, а потом убежала и прямиком отправилась в полицию. Возможно, там у Козланюка был информатор, потому что, когда в деревню нагрянул ОМОН, нашли гору мертвых тел – все население спряталось в подвале для службы и отравилось. Спаслись несколько человек: пасечник, который жил в сарае около своих пчел, Ксения с детьми, потому что они пошли в лес собирать малину, и несколько женщин, пасших коров в поле. Козланюк о них в спешке забыл. Или у него не было времени на общий сбор. Мобильных телефонов у подопечных Наставника не водилось, за людьми следовало послать гонца, а оперативники уже собирались в путь. Учитель загнал своих рабов в подвал, раздал им яд… Каким образом? Тут начинаются предположения. То ли одураченные люди знали, что идут на смерть, то ли Родион наврал им что-нибудь про священную воду, которую нужно выпить. Точно следователь не установил. Доподлинно известно одно: угостив подопечных отравой, Козланюк поджег деревню. Когда парни в бронежилетах въехали на главную улицу села, от старых деревянных домов уже остались головешки.

– Спасибо, хоть предварительно убил несчастных, – прошептала я, – не обрек их на мучительную смерть в огне.

Володя дернул шеей.