Имитация

Ева с подозрением прищурилась. Она никогда не была в восторге от настоящей Трины с ее язвительным язычком и привычкой командовать. Но эта тихая, какая-то фальшивая Трина понравилась ей еще меньше.

– Посмотрим.

В этот момент она заметила у себя на столике подарочную коробку. На коробке красовалось имя Трины. Рорк выполнил обещание и сам позаботился о подарке.

– Это тебе. – Схватив пакет, Ева пихнула его Трине.

– Что это?

– Подарок. Рождественский подарок.

Она не успела даже дойти до ванной, как услышала за спиной всхлипы и рыдания.

Трина горько плакала, прикрыв лицо руками, а Мэвис сочувственно охала и поглаживала ее по спине.

– Черт! Да что с ней такое? Пусть прекратит. Прекрати, ради бога!

– Это все я виновата. Сима не просыхает от слез. Ей было бы куда легче, если бы она не видела труп. Мерзавец все равно был бы мертв, но она бы не приняла все так близко к сердцу. Это моя вина, что она увидела его. А ты еще даришь мне подарок.

– Я заберу его, если ты не прекратишь рыдать. По правде говоря, я даже не знаю, что там внутри. Это Рорк приготовил.

– А что, если бы я привела ее туда, и мы бы наткнулись на убийцу? Тогда он убил бы и Симу!

– Хватит ныть! – щелкнула Ева, как хлыстом. Мэвис от изумления вытаращила глаза, а Трина вскинула голову.

– «Что, если» – это из области фантастики. Не твоя вина, что она отправилась туда. Ты что, тащила ее на веревке? А Зиглер в любом случае был бы мертв. Парень был порядочным мерзавцем. Насильник, шантажист и мошенник. Я найду убийцу, поскольку это моя профессия. Но если Сима все еще проливает из-за него слезы, она полная дура. И если ты рыдаешь тут из-за того, что невозможно изменить, то и у тебя плохо с мозгами.

– Даллас, – попробовала вмешаться Мэвис.

– Помолчи минутку. Тебе нравится думать, «что, если…»? А что, если бы она отправилась туда забрать вещи и нашла его сама? Одна, без верной подружки? Да она бы понятия не имела, что ей дальше делать! Ты-то сразу догадалась связаться со мной. Или взять Зиглера. Мерзавец заслуживал худшего, чем порванные носки и чесоточный порошок, но только не смерти. Он заслуживал приличного срока в тюрьме, но я же не рыдаю от того, что не могу наказать его по заслугам? Так что хватит себя изводить.

На мгновение в комнате воцарилась полная тишина. Трина в последний раз хлюпнула носом.

– Ты права. Чертовски права. Как только вернусь домой, обязательно устрою Симе хорошую встряску, даже если придется ее для этого напоить.

– Чудесно. А теперь я в душ, – внезапно вспомнив одну вещь, она сунула руку в карман. – Рорк хочет видеть это у меня в волосах.

Трина открыла коробочку, и они с Мэвис дружно охнули. Затем так же дружно взглянули на Еву.

– Не гребень, а фантастика, – заявила Трина. – Придется всерьез заняться твоими волосами. Надо кое-что поменять.

– Даже не думай!

– Да я не про стрижку и не про цвет. Ради бога, Ева, неужели я хоть раз подвела тебя с прической?

– Нет, но…

– Если хочешь носить на голове такое чудо, твои волосы должны быть ему под стать. Ладно, иди в душ, только не пользуйся никакой парфюмерией. Я сама об этом позабочусь.

– Я не желаю…

– Ты сама не знаешь, чего ты хочешь. Отправляйся в ванную и приведи себя в порядок. Если не хочешь, конечно, чтобы я и об этом позаботилась.

– Держись подальше от моей ванной, – заявила Ева, переступая через порог.

К Трине вновь вернулось привычное расположение духа. Не поспеши она с отповедью, подумала Ева, может, ей бы и понравилась та, ненастоящая, Трина. Но теперь уже этого не узнать.

15

Все могло быть и хуже, подумала Ева. В конце концов, на нее могли напасть коровы-людоеды. Никто и никогда не убедит ее в том, что коровы не позволяют себе порой мясного лакомства.

Так что все могло сложиться куда трагичней.

Она утешалась этим, пока Трина усердно намазывала ее всякой гадостью, а Мэвис без остановки щебетала о всяких пустяках. Ева знала: делается это для того, чтобы отвлечь ее внимание от происходящего. Голос подруги зазвучал с особой бодростью, когда Трина поменяла свои инструменты, перевернула Еву на спину и намазала ей лицо чем-то липким и зеленым, на вид совершенно ядовитым.

После чего приказала ей десять минут полежать спокойно.

Как можно оставаться спокойным, когда твое лицо испачкано чем-то вроде яда?

Мэвис, не обращая внимания на страдания подруги, уселась в кресло, и Трина принялась разрисовывать ей лицо с помощью красок, кисточек, теней и бог знает еще каких приспособлений.

Насколько Ева могла понять из их разговора, этим утром Мэвис добровольно мазала себе лицо все той же зеленой гадостью.

Потом маску смыли – кожа, к счастью, осталась на месте. Последовала новая порция натираний. Тем временем Мэвис, не прекращая болтать, разделась догола. Еву всегда поражало, как это люди способны обнажаться в присутствии других, не испытывая при этом ни капельки замешательства.