Имитация. Насмешка Купидона

Она была забавным ребенком, неуклюжим и порой навязчивым, ранимым и невезучим. И как бы горько это не прозвучало, но, похоже, ей повезло впервые. Эби выжила. Или это была Лиз? Последний раз я видел Эби семь лет назад. Она лежала в луже крови, недалеко от застывшего тела нашей матери, и почти не дышала. Несколько недель я провел с мыслью, что потерял их всех.

Были ли эти годы для меня вечностью?

Нет. Вечностью стали мы сами, впитав в себя много больше, чем другие люди, проживающие тот же срок жизни. Она называет себя Лиз, потому что все еще не способна объединить две личности в одной. Мысленно я делаю то же самое, разделяю свою жизнь на «до» и «после». Но это неправильно. Так можно сойти с ума. Но я понимаю, понимаю ее, Эби или Лиз, как никто другой. Мы обожжённые радиацией случайно выжившие свидетели ядерного коллапса, и нам придётся научиться справляться с разъедающей плоть и разум лучевой болезнью.

Я никогда бы не узнал ее, встретив на улице, в парке или в аэропорту. И дело не только во внешних изменениях, хотя они тоже разительны. Когда-то я считал, что Эби похожа на мать. На Эмму. Но я ошибался. Она похожа на меня. Как бы бредово это не прозвучало. Да, именно себя я увидел в выражении дерзких яростных зеленых глаз в тот момент, когда она навела на меня прицел, приказывая остановиться. И даже когда Эби бросилась ко мне на шею и разрыдалась, я все еще не мог до конца осознать, что это она, а не очередная подстава или чей-то злой розыгрыш. Мне с трудом удалось скрыть потрясение, и еще сложнее было смотреть на нее спящую и пытаться понять, куда эта незнакомка спрятала маленькую хрупкую Эби. А сейчас она стоит рядом, и внутри меня собирается горечь от понесенной потери. Вчера я потерял не только отца и брата, хотя конечно произошло это гораздо раньше, но надежда теплилась на новую встречу, на счастливый случай. А сейчас ничего не осталось. Пустота. Я должен смириться. Вернуться и нанести ответный удар.

— Ты прав, — неожиданно произносит она. Сигарета выпадает из моих ослабевших пальцев. Я поворачиваю голову и смотрю в нефритовые глаза, в которых отражаются звезды. Ее волосы почти высохли и слегка колышутся от дуновения ветра. Она потрясающе красива и удивительно подходит этому месту. И как бы я ни пытался возродить в памяти воспоминания о том, каким славным и милым ребёнком была Эби, у меня не получается. Что-то изменилось, мы сами или наши представления друг о друге, или это иллюзия окружающей действительности влияет на мое восприятие. Если я проиграю, то никогда ее не увижу. Возможно, это к лучшему, потому что в выражении уставших от переизбытка эмоций глаз я вижу что-то неправильное, неуместное. Мое подсознание подает тревожные импульсы, вынуждая меня отстраниться, увеличивая расстояние между нами. Что ты задумала, Эби?

— Прав? — с удивлением переспрашиваю я. И она кивает, не отрывая от моего лица загадочного пристального взгляда.

— Разве я могу осуждать тебя за то, что ты выбрал единственный способ, позволивший тебе выжить в тех условиях, в которых оказался по чужой воле. Я даже рада, что ты не стал продолжать войну отца. Глупое, заведомо проигрышное противостояние. Ты миллион раз прав, Джером. Нельзя сломать систему, убить всех, выиграть в сражении с теми, кто обладает большим опытом, связями, средствами. Мы просто жертвы обстоятельств. От нас не зависит спасение мира. И мы никому ничего не должны. Что этот мир сделал для нас?

— Ты действительно так думаешь? — настороженно уточняю я, чувствуя, что сейчас Эби просто повторяет мой манёвр, играя какую-то странную и несвойственную ей роль.

— Да. И я вполне допускаю, что ты можешь добиться большего. Если примешь то, что предложила тебе судьба или рок. Хотя, знаешь, я не верю в судьбу. Только в случай. Если бы что-то такое и существовало, то нам бы не пришлось, столкнувшись на сутки, снова разойтись в разные стороны. Это несправедливо, нечестно. Видимо однажды я неправильно загадала желание, глядя на падающую звезду, и оно сбылось совсем не так, как мне хотелось бы. Я очень, очень хотела, чтобы все было как раньше, но это невозможно.

— Мы изменились, но прошлое, оно останется таким, каким мы его запомнили. Мы были счастливы, Эби.

— Даже слишком, — печально улыбается в ответ, опуская длинные густые ресницы. Обеими руками берется за перила и смотрит вниз. — Даже слишком, Джером, — повторяет тихим шепотом, пронизанным горькими нотками.

— Не представляешь, сколько раз точно такая же мысль мелькала в моей голове. И я думал в такие моменты, что жизнь наказывает меня за то, что я позволил себе расслабиться и быть беспечным.

— Не жизнь, а жесткие и злые люди, — качает головой Эби.

— У тебя все сложится так, как ты захочешь.

— Да, сложится, — эхом подтвердила девушка. — Не нужно повторяться. Я поняла твою позицию.

— Ты не будешь спорить? — интересуюсь, подозрительно разглядывая ее правильный профиль. Разительный переход от яростного отрицания к тихой покорности не вызывает доверия и снова наводит на мысль, что глупая упрямая девчонка что-то замышляет.

— Нет. Не буду.