Имитируя визг

Уже ночью, ворочаясь с боку на бок и отчаянно пытаясь уснуть, я поймала за хвост одну интересную мысль: а что, если главной целью резни в институте была не Алиса Орловская, а именно Вика? Ведь первая сама обратила на себя внимание, отправившись к выходу и нахамив убийце, то есть просто подвернулась ему под руку. А потом, оглядев зал, псих кинулся именно в Викин проход. Возможно, он наметил себе не тех девчонок, что сидели за нами, как мне сперва показалось, а именно Вику. И неспроста он кольнул ее в бок, подруге очень повезло, что не задеты жизненно важные органы, а маньяк наверняка планировал их задеть.

В результате цепь значительно сокращается, на целую одну треть. Остаются лишь Алена да Виктория. Вот и нужно у второй спросить, не совершили ли они вместе чего-то такого, что убийце нашему могло до такой степени не понравиться, чтобы пустить в ход жестокую, кровавую месть, прикинувшись серийным маньяком. А у первой теперь не спросишь.

Примерно через пять оборотов на постели вокруг своей оси, я сердито плюнула сама на себя (образно выражаясь, конечно). Ох, уж эта мне Катя со своим «Я знаю, что вы сделали прошлым летом». То, что я сейчас насочиняла, — это сценарий для следующего экранного ужастика, а не жизненная ситуация. В то же время, я плюнула на себя рано, все-таки с проблемой моя единственная извилина справилась: задача найти и опросить любовников Алены и Алисы свелась к опросу одной лишь Вики, стало быть, затраты времени действительно серьезно сокращены.

Утром, когда родители собирались на работу, вышел новый специальный выпуск новостей.

— Новые жертвы маньяка пока не опознаны, — сокрушалась диктор и вытирала слезы беленьким платочком. — Если вы хоть что-нибудь знаете об этих людях, просим вас срочно позвонить по одному из следующих телефонных номеров, ваши данные разглашаться не будут. — Внизу экрана появились две строки с цифрами, а над ними сменяли друг дружку фотоснимки убитых, сделанные на месте происшествия — в лесополосе. Как оказалось, трупы пролежали там более суток, пока их не обнаружили. Первый принадлежал парню лет двадцати в странной одежде со вспоротым животом. А вот двое других убитых показались нам очень знакомыми и даже выпачканные в смеси из крови и грязи лица не могли исправить этого положения. На девяносто пять процентов мама была уверена, что это чета Мироновых — сын и невестка ее коллеги и подруги. Остальные пять процентов дарили надежду, что эти двое просто куда-то уехали, никому ничего не сказав, а жертвы всего лишь на них похожи.

Дабы прояснить ситуацию, мама кинулась звонить подруге, а я — переосмысливать все вчера вечером и этой ночью осмысленное. Выходит, маньяк-то и впрямь существует и убивает не за что-то, как случается у заурядных преступников, а просто так, первых встречных. Пугает одно: у всех ныне убитых, не считая парня в странном жилете, слабенько, но верно нащупывается связующий мостик. И этот мостик… я!

Может случиться, что и с парнем я когда-то пересеклась, да забыла. В этом случае мне не нравится последовательность убийств. Круг начинает замыкаться. Неужели следующей и последней, надеюсь, жертвой буду я? Хотя последней или нет, мне уже будет безразлично.

Известно: чтобы избавиться от пессимистичных (а в моем случае — пессимистично-фатальных) мыслей, нужно развеяться. Я вскочила, собралась и отправилась к Вике в больницу.

— Как ты? — поинтересовалась я ее здоровьем, выкладывая на прикроватную тумбочку купленные по дороге фрукты и шоколадки.

— Что ты, совсем не стоило! — проследив за моими манипуляциями, запротестовала больная, в то же время не сводя жадного, чревоугоднического взгляда с винограда и «Милки». — А насчет меня врач говорит, иду на поправку. Я тоже это чувствую, только двигаться пока очень больно.

— Так ты по возможности не двигайся, — разумно посоветовала я в ответ на ее жалобу и присела на стул.

— Стараюсь.

— Слушай, Вик, прости, что напоминаю, но не показалось ли тебе, будто маньяк охотился именно на тебя? — Вопрос, конечно, не очень удачный для того, чтобы быть заданным в больничной палате, я это понимала, но тем не менее!

— На меня? — неподдельно удивилась Ярлык. — Что ты, я сама под нож угодила, я ведь толстая, неповоротливая.

— Прекрати, никакая ты не толстая! — устало начала я спорить. Виктория частенько жаловалась на свой вес, что ей в то же время не мешало употреблять продукты высокой калорийности за обе щеки, а я так же часто с ней по этому поводу спорила. Да, она не худышка, не как я, но толстой ее точно не назовешь. — Ты абсолютно нормальная.

Итак, все расследование псу под хвост! Маньяку не была нужна ни Алиса, ни Вика. Ему совершенно все равно, кого убивать. Обидно.

— Почему-то перед тем, как потерять сознание, я решила, что это мой конец, — печально заметила сокурсница.

— Не представляешь, как я рада, что ты ошиблась!

— Это меня надо благодарить, — раздалось за спиной.

Я резко обернулась. В палату входила экологичка в неизменном сарафане с паутиной и бегающим по ней пауком-амулетом.