Имитируя визг

До кладбища добирались на автобусе. Здесь под ногами было особенно много воды — это таял прошлогодний снег. Мрачные кресты и памятники портили своим видом мое хорошее настроение, а небо, стоило оказаться на месте, почему-то враз потемнело и сконцентрировало именно над нами все имеющиеся у него в наличии тучи. Я давно подметила, что на кладбище какая-то своя, особая, аура — аура пересечения этого мира и загробного. Если представить жизнь и смерть в виде графика, состоящего из двух непараллельных прямых, то точкой их пересечения и будет являться кладбище.

Процессия медленно продвигалась в проходе между оградами. Четверо мужчин, в том числе и Ромка, несли тяжелый черно-красный гроб, за ними безвольно, точно сомнамбулы, ступали скорбящие. Все были одеты в темное, и я в своей ярко-красной куртке ощущала себя жутко нелепо. Но что я сделаю, ежели другой у меня нет? Прошлую куртку, темно-серую, прослужившую верой и правдой лет восемь, пришлось выбросить, ибо она развалилась прямо в руках.

Я пробилась к матери Алены (ее еще вначале показал мне Жигунов), чтобы выразить мои соболезнования. Ею была темноволосая женщина лет сорока пяти, в черных брюках, темно-зеленой куртке и в черном платке, повязанном вокруг головы. Она сперва кивнула как-то отстраненно, но затем решила-таки приглядеться к идущей рядом девушке.

— Что-то я вас не припомню… Одноклассница?

Что ты, тетя, мне давно не шестнадцать!

— Нет, я подруга Вики Ярлык. Сама она сейчас в больнице, не смогла прийти.

— А что с ней? — разволновалась женщина.

— На нее тоже напал маньяк. В институте.

Я запнулась, не зная, говорить ли подробности или лучше смолчать, а женщина разрыдалась, заставив меня почувствовать свою вину. Но что я должна была ответить? Она сама спросила, что с Викой. Сказала бы, что у нее простая ангина — это не выглядело бы для Звеньевой достаточным оправданием отсутствия Ярлык на похоронах. Мне бы не хотелось портить их отношения.

— Мы видели, по телевизору передавали… — заговорили рядом находившиеся женщины и девчонки.

— Слава богу, она осталась жива, — сказала мать убитой, вытирая тыльной стороной ладони слезы. — Хоть кто-то выжил, столкнувшись с этим… дьяволом! Аленка была замечательной девочкой! Доброй, отзывчивой, общительной, к ней все время тянулись люди. Не скажу, что мы очень дружно жили вдвоем, мы часто ругались, но возьмите любую семью — кто не ругается? — С этим невозможно было не согласиться. Я угрюмо кивнула. — За что он ее? Почему он убил мою девочку? — Родственники незамедлительно кинулись обнимать и утешать женщину, и я почувствовала почти физическую боль от чужого горя, сковавшую сердце в груди. Я совсем не знала эту Алену, но ее мать — у меня перед глазами, и я вижу, что это несправедливо. Я найду тебя, чокнутый псих, обязательно найду! — В последнее время она стала пропадать на улице, — продолжила Звеньева. Родственники и знакомые внимательно слушали осиротевшую мать, понимая, что женщине нужно выговориться, и никто не осмеливался перебить ее рассказ. — Но это молодость. Мы сами такими были. А раньше — вы не поверите — она была такой домашней девочкой! Все время проводила в четырех стенах, за книгами или за шитьем. Баба Зин, ты помнишь, как она вышивала? — Бабка лет семидесяти закивала головой. — Ее работы даже на конкурс отправляли! А эти вломились — и давай свои требования предъявлять. — «Этими», как я поняла, были полицейские. — Нам, видите ли, записи вашей дочери нужны. Все в ее комнате переворошили. Где, говорят, телефон? А почем я знаю, нету телефона.

— Украли? — ахнул кто-то из толпы.

— Не знаю. Пропал. Сумочку нашли, а телефона там нет. И косметичка исчезла.

— Какая косметичка? — насторожилась я. Тучи в ту секунду показались мне особенно густыми и угнетающими. Они давили на психику, заставляя испытывать желание унестись из этого места куда глаза глядят, в другой город, в другую страну, в другую климатическую зону. Только чтобы не видеть больше этих туч.

Звеньева, посмотрев немного в небо, обернулась ко мне.

— Она ее повсюду с собой таскала. Красивая, бархатная такая косметичка синего цвета. Алена сама на ней белую розочку вышила.

Глава 8

Уняв кое-как сумбур мыслей в голове и начинающуюся истерику в душе, я отыскала глазами среди толпы Жигунова и решительно к нему направилась. Он, увидев меня, пошел навстречу.

— Ничего, что я покинул тебя на время?… Что-то не так? — углядел он что-то страшное в моих глазах.

— А где твой друг? — сухо поинтересовалась я.

— Митяй? Он не смог прийти.

Вот так. Значит, парень убитой к ней на похороны не попал, дела у него, видите ли, а друг парня — тут как тут, надо же, как трогательно! Да и косметичку свою убитая зачем-то оставила у друга своего парня дома, да и новый номер ему дала… Очень занятно!