Имитируя визг

Я решила это выяснить по номерам ближайших домов, но эта тактика не дала никаких ощутимых результатов: дома строились не друг за другом в ряд, а кто где, так что номера были разбросаны весьма хаотично и беспорядочно, по какому-то неизвестному и непонятному мне закону, и с домом номер пятнадцать очень нагло соседствовали дом номер сто тридцать один и сгоревший сарай с табличкой пятьдесят. Тогда, за неимением других планов на спасение своей нетленной души, заключенной в бренное тело, я начала истово молиться и креститься, в результате этого через каких-то пару минут провидение вывело меня на главную дорогу, ту, где находилась древняя остановка, а чуть поодаль — неработающая почта.

Поморгав от удивления, я поблагодарила Всевышнего и бодро зашагала к облезло-зеленому строению в три стены с крышей, уповая на то, чтобы там оказались добрые самаритяне, готовые одолжить несчастному, побитому злой мачехой ребенку немного денег (в кармане куртки я насчитала три рубля и двадцать копеек). Деньги имелись в сумке, но сумка осталась в доме, и возвращаться туда по понятным причинам не хотелось. Опять же стучаться в любую избу не станешь: во-первых, старушки могут быть глухи, во-вторых, кто знает, дадут ли денег уличной попрошайке. У маньяка тоже не попросишь — сдается мне, он жлоб тот еще. Остается остановка. Здешних бабушек и спившихся алкоголиков кто-нибудь да навещает, вот они-то и должны в данный момент находиться именно там, ждать редко ходящего автобуса.

Однако, еще не успев дойти до остановки, я углядела отъехавший на десяток метров автобус, а также фигуру, вышедшую мне навстречу. Сначала хотела подождать, когда человек подойдет поближе, и поклянчить немного денежек, но потом узнала его и, обрадовавшись, точно халявному миллиону долларов, найденному на улице, стала набирать скорость, лишь бы побыстрее, забыв все обиды, броситься ему на шею. Что и сделала, достигнув цели.

— Юля, что случилось? Почему куртка порвана? Отчего ты плачешь? — Роман оторвал меня от себя, чтобы посмотреть в глаза. — Блин, что у тебя с лицом?

— Что, все так запущено? — иронично отозвалась я.

— У тебя губа разбита. Признавайся, с кем дралась?

— С маньяком-убийцей.

— Очень смешно! — фыркнул он, решив, что я шучу. — Ладно, не хочешь — не говори, дело твое. Но я тебя забираю, поняла, матрешка?

Впервые я обрадовалась, что он меня так назвал.

— Поняла, Ромочка. Я так счастлива, что ты приехал!

— Серь-ёз-но? — шутливым и чуть недоверчивым тоном произнес он, сделав особое ударение на букве «ё». — Ну вот и славно. Теперь ты будешь счастлива оттого, что мы уезжаем. Правда, я поглядел расписание: следующий вид транспорта лишь через полтора часа. Но мы чайку пока попьем, вещи твои сложим.

— Это будет сложно сделать. Нужно будет вернуться в дом.

— Так вернемся. За чем дело стало?

По дороге обратно я поведала ему за чем. Вернее, за кем. Всю Ромкину веселость как ветром сдуло. Он явно занервничал, а вспомнив, что не захватил с собой никакого оружия, даже затрясся. Но все равно его нынешний испуг не мог сравниться с моим недавнишним, достигшим апогея в то мгновение, когда Псих в маске вышиб дверь, а нужный ключ все не находился.

Дойдя до участка, мы побоялись пройти дальше и стали оглядываться. Дверь в дом была нараспашку, но никто из нас не желал приять ее приглашение и зайти внутрь.

Тут Роман, повернув голову в сторону соседнего участка, нецензурно выругался. Я не собиралась корить его за невежливость, поскольку в его тоне было столько неподдельного ужаса, что мне оставалось лишь проследить за его взглядом.

По соседнему участку, повернувшись к нам спиной, бежал человек в коричневом балахоне, держа курс, скорее всего, на ту самую дорогу, откуда мы пришли. Только он не хотел тратить лишнее время на то, чтобы идти в обход, а бежал прямо по участкам, перепрыгивая через невысокие заборчики и совершенно не боясь попасть на глаза редким владельцам.

— За ним! — выкрикнула я, но Жигунов охладил мой пыл, прижав к себе и закрыв ладонью рот. Затем он медленно оттащил меня за дерево, за которым мы стали укрываться. — Что ты делаешь? — спросила я тихо, когда он убрал ладонь. — Его надо поймать!

— Очумела?! Ты видела, какой у него нож? Я еще жить хочу.

Короче, тогда я так и не поняла: не то Роман Валерьевич Жигунов был тем еще трусом, не то Юлия Сергеевна Образцова была тем еще очумелым камикадзе.

Когда Псих в маске скрылся из вида, мы вошли в дом. Все осталось по-прежнему. Стол как стоял себе по центру прохода, так и остался стоять. Дуршлаг, именовавшийся ранее дверью в столовую, висел на одной петле. Похоже, в дом маньяк не возвращался. Но что же он делал на соседнем участке? За то время, пока я падала в сугробы и носилась между незнакомыми домами, а потом встретила Ромку, он мог запросто уйти другим путем — через лес. Может, он ждал, что я вернусь одна, и собирался завершить начатое, то есть сделать меня трупом? Но углядел издалека, что у меня появился защитник, и сбежал? Хотя этот самый защитник и сам испугался киллера, что и доказал, спрятавшись за деревом.